Город чудовищ

— Он теперича никуда не ходит, — ответил Мышь — Он теперича тихонько себе лежит. В могилке. «Жнецы» его тута подкараулили вечерком. Они вспороли Парикмахеру брюхо, а его кишки размотали по всей улице. Это они так свою лихость показывали. А парикмахерских девок «жнецы» теперича сами пасут.

— Какая увлекательная история, — зевнул Данте — Только кой чёрт ты мне всё это рассказываешь? Какое мне дело до дохлого сводника?

— Ты дальше слухай, — буркнул Мышь — Мне тут один тип трепанул, что энти «жнецы» и на тя косятся. Мол, живёт в Доках пижон, делишки свои проворачивает и никому с того не платит. Чё за дела, грят, неправильно это. Надоть, мол, пощипать пижона, сшибить с него грошики. Врубаешься, о чём я толкую?

— Так ты говоришь, что эти «жнецы» любят побаловаться «туманом»? — задумчиво спросил Данте — Знаешь, братец, от этого зелья иногда случаются ужасные видения.

— Ваще то «туман» для того и глушат, — сказал Мышь — А разве, нет?

— Я говорю не про обычные видения, — пояснил Данте — Я говорю про кошмары наяву.

— Чё за кошмары наяву? — не понял Мышь — Типа как моя жизнь?

— А ты не так прост как кажешься, — внимательно поглядел на него Данте

— Оглядывайся почаще, старик, — посоветовал Мышь — Ты, в натуре, мужик кручёный. Да и трюкачить ты мастак. Это все в Доках знают. Но Парикмахер тоже овечкой не был. До того, как ему повесили бирку на ногу.

— Спасибо за заботу, Мышь — поблагодарил Данте — И отдельное спасибо за то, что сравниваешь меня с каким-то сутенёром.

Табличка на двери гласила «Участок портовой стражи». Но жители Доков назвали это мрачное здание по-другому. «Живодёрня». Данте толкнул входную дверь и прошёл к стойке. За обшарпанным столом скучал грузный усатый стражник.

— Да не надрывайся ты так, братец, — посоветовал ему Данте — На тебя без слёз не взглянешь.

— А, это ты, — усач неохотно оторвался от чтения газеты — Ты пришёл к Бруту?

— Ты поразительно догадлив, — подтвердил Данте — Непонятно какого чёрта ты делаешь в страже.

— Тебе придется немного подождать, — предупредил усач — Сержант занят в допросной. Он там учит хорошим манерам одного гёта.

— Хорошие манеры — это залог здоровых зубов, — кивнул Данте.

Он протянул руку, раскрыл лежащую на стойке большую книгу в твёрдом переплёте. Усач неодобрительно покосился, но ничего не сказал. Данте полистал книгу, пробежал глазами последнюю заполненную страницу и довольно ухмыльнулся. В это время к стойке подошёл молодой стражник. Пуговицы на его новенькой форме были начищены до зеркального блеска. Высокий шлем сидел на голове как влитой.

— Я допечатал донесение, — сообщил парень усатому стражнику.

— Ты — молодец, малыш, — благодушно сказал усач — Теперь можешь сходить пожрать.

— Что это за юный герой? — полюбопытствовал Данте, когда молодой стражник удалился — Я думал, что я знаю всех ваших парней.

— Это свежее мясо, — доверительным тоном сообщил ему усач — Новобранец. Раньше работал за рекой. В городе. Малыш даже не представляет себе, куда он попал. Сегодня он на полном серьёзе спросил у меня, что такое «отступные».

— Вы-то быстро наставите его на путь истинный, — сказал Данте.

— Либо так, либо я буду донашивать его ботинки, — отозвался усач — У нас с этим салагой один размер ноги.

Дверь допросной хлопнула и выпустила в зал невысокого коренастого мужчину. У сержанта Брута выдался непростой денёк. И по нему это было заметно. Рубашка с закатанными рукавами насквозь пропиталась потом. Подтяжки уныло свисали по бокам форменных штанов. Сержант вопросительно взглянул на Данте. А потом молча указал на одну из дверей, выходящих в общий зал. Данте проследовал за Брутом в небольшую комнату. В комнатушке едва помещались стол, пара стульев и шкаф для бумаг. На дверце шкафа висел мятый серый мундир с сержантскими нашивками.

— Ну, рассказывай, зачем ты к нам пожаловал? — заговорил Брут, садясь за стол — Что, совесть совсем заела? Ты хочешь сознаться в каком-нибудь преступлении?

Сержант принялся сверлить Данте пустыми равнодушными глазами. Казалось, что эти глаза повидали всё в этой жизни и что их обладателя уже ничем нельзя было удивить.

— Тебе когда-нибудь говорил, что у тебя плоские шутки? — осведомился Данте.

— Говорили пару раз, — признался Брут, положив на стол огромные, размером с пивную кружку, кулаки — Но кого волнует мнение мертвецов?

— Уж точно, не меня, — сказал Данте — Давай лучше поговорим о живых. Мне нужен Музыкант.

— Странные у тебя, однако, желания, — пробурчал сержант.

— Один тип видел, как вы его прищучили, — пояснил Данте — А ещё он говорит, что вы были без мундиров.

— Мы не надеваем форму на тайные операции, — сказал Брут.

Он выдвинул ящик стола и достал жестяную банку с табаком.

— Я заглянул в ваш «Журнал происшествий», — поведал Данте — А там пусто. За прошлую ночь ваш участок не оформил ни одного ареста. Забавно, не правда ли?

Сержант пожал плечами, подцепил щепотку табака и заложил её за нижнюю губу.

— Только не надо вешать мне лапшу на уши, — попросил Данте — Знаю я эти ваши «тайные операции». Кто ваш заказчик? Кому вы хотите продать Музыканта?