Город динозавров

Отец вскочил, глубоко вдохнул в легкие воздух и торжественно произнес ту самую фразу, которая впоследствии многое изменила в истории земной науки:

– Зачем клонировать динозавриные яйца! Мы будем клонировать готовых динозавров!

– Клонировать тирексов?! Почему бы и нет?! – воскликнул я, мгновенно проникаясь этой авантюрой.

Тогда я не догадывался, к чему приведет эта затея, но ее размах меня впечатлил.

– Конечно, безопаснее было бы потренироваться на динозаврах поменьше, но, раз нашли яйцо тирекса, придется начать с него! – решительно сказал папа.

Из ванной раздался возмущенный плеск, и дверь слегка скрипнула. Наш любопытный дедушка, как обычно, подслушивал. Апрчун был возмущен до глубины души: ему не разрешили разводить крокодилов, а сами собираются клонировать тирексов.

– Мало нам было пираний! – простонала мама. – О боги, боги!

Но в ее голосе слышалось смирение. Она чувствовала, что нас ей не отговорить.

И мама оказалась права. На другой день рано утром, тщательно обдумав детали, мы с папой собрались и отправились в Исторический музей похищать яйцо тирекса. Нюсяка вначале хотела остаться дома, но потом увязалась с нами. Ей тирексы не нравились, но ужасно хотелось принять участие в похищении. Как и многие девчонки, моя сестренка – особа авантюрная.

План кражи был предельно прост. Мы собирались обойтись без ночного взлома и перестрелок с охраной, а придумали кое-что похитрее. Фритт заранее подготовил точную копию яйца, и все, что от нас требовалось, – быстро и ловко подменить настоящее яйцо на фальшивое.

Правда, существовали пуленепробиваемая витрина и сигнализация, но папа сказал, что с этим он легко справится. Тут, конечно, не обошлось без знаменитой семейной фразы о том, что наша цивилизация все-таки на сто миллионов лет старше земной и многие технические секреты, раскрытые нами, землянам станут известны через сотни лет.

Когда мы втроем – я и Нюсяка за руку с папой – шли к метро, нам встретился мой одноклассник Мишка Урсуфьев. Он тоже «эколог», а это означает, что его средняя четвертная отметка – три целых и ноль десятых балла. Урсуфьев считает себя самым крутым во всех седьмых и даже восьмых классах, очевидно, потому, что занимается в секции ушу.

Когда мы его встретили, он шел на горку кататься на снегокате, а в руке у него была сигарета, которую он спрятал от моего папы, но с гордостью продемонстрировал мне.

Нюсяка с Фриттом прошли вперед, а я остановился рядом с Мишкой.

– Куда претесь? – поинтересовался он.

– В музей, – ответил я, не уточняя, разумеется, зачем.

– На выставку? Значит, под умного косишь? – Урсуфьев презрительно сплюнул в сугроб и щелчком отправил окурок на проезжую часть.

Чувствовалось, что поход в музей не прибавил мне в его глазах авторитета, а, наоборот, я потерял то немногое, что было.

– На той неделе я коричневый пояс должен получить! – похвастался Мишка, помолчав немного. – У нас будут соревнования и показательная программа.

– Классно! Завидую! – равнодушно сказал я.

Видимо, Урсуфьеву не понравилось, как я отнесся к его сообщению, потому что он толкнул ногой снегокат.

– Значит, завидуешь? Хочешь, я тебе удар покажу? Называется «лапа леопарда», – предложил он и без предупреждения довольно резко ударил меня рукой куда-то в область солнечного сплетения.

Я ровным счетом ничего не почувствовал, даже не шелохнулся, и Мишка пораженно уставился на меня. Он стукнул меня в живот еще два или три раза, но безо всякого эффекта. Для меня эти удары были слабыми, будто кто-то бросал мне в живот волейбольный мяч.

– Я не в полную силу! В полную силу ты бы мог потерять сознание, а отвечать мне неохота! – быстро нашелся Урсуфьев, видимо, решивший, что на мне слишком толстая зимняя одежда, смягчавшая удары.

– Разумеется, убил бы. Все-таки не хухры-мухры, а «лапа леопарда»! – насмешливо согласился с ним я, отлично понимая, что Мишка бил изо всех сил.

– Ну ты, не зазнавайся! Хочешь, ударь меня в корпус! У меня «железная рубашка» – мускулатура, нечувствительная к боли! Мы на тренировках нарабатываем! – предложил он, явно желая как-то восстановить подорванный престиж.

– Да уж куда нам, лопухам, против «железной рубашки», – отказался я, взглянув, далеко ли ушли Нюсяка с папой.

И, махнув Урсуфьеву, я побежал догонять своих. Отбежав на приличное расстояние, я вспомнил удар «лапой леопарда», и мне стало интересно, смогу ли и я провести такой. Удостоверившись, что рядом никого не видно, я подошел к столбу и резко ткнул в него кулаком на уровне груди. В результате я довольно сильно ушиб кулак, даже содрал с него кожу, но со столбом ничего не произошло. Я разочарованно пожал плечами и помчался за Нюсякой и папой, которые подошли к метро.

Отбежав шагов на десять, я услышал позади какой-то треск и обернулся. Громадный столб, вывороченный с куском асфальта, падал на газон, обрывая провода.

Я почувствовал раскаяние. Честно говоря, если бы знал, что сломаю его, никогда не применил бы «лапу леопарда».