Город для хранящего (СИ)

Рыжая фурия грозно командовала совсем сникшими парнями, время от времени угрожая им артефактным кольцом. И можно было надеяться, что после этого они перестанут вести себя пренебрежительно в отношении других девушек. Мало ли на кого нарвутся. Позора потом не оберутся. Это наблюдатели за экзаменом рассказывать ничего не станут, а кто-то другой запросто, причем не стесняясь самих битых девушкой парней.

— В следующий раз меня не уговорят, — пообещала женщина миске с водой. — Не хочу больше быть наблюдателем. От этого настроение портится.

Миска промолчала, а женщина вздохнула. Быть наблюдателем — утомительное занятие и на самом деле практически бесполезное. За всем и всеми все равно не уследишь, особенно тогда, когда приходится следить сразу за многими. Смертельные случаи в лабиринте на самом деле плод усилий самих умерших или их сокомандников. Нет в лабиринте ничего способного убить. Ранить, да, может, но убить… это надо постараться. И в этом случае кто-либо спасти не успеет. Почти наверняка. Да и с кандидатами на цепь изначально все понятно. Почти все. Этот экзамен, скорее, проверка тех, кому и так цепь хотят дать. Некоторые именно в лабиринте начинают вести себя неадекватно: боятся, теряют уверенность или чувство самосохранения, начинают спорить не по делу или абстрагируются от происходящего, решив изображать мебель. Вот так и становится понятно — в стрессовой ситуации эти люди ненадежны, им если цепь и давать, то держать подальше от ответственности и опасностей.

Хият прошествовал мимо девушек, замерших с умным видом посреди помещения. Подошел к двери вплотную и, не меняя равнодушное выражение лица на сколько-нибудь заинтересованное, толкнул створку ладонью.

Дверь загадочно скрипнула и, поддавшись толчку, слегка приоткрылась.

— О! — дружно выдохнули блондинки, потом столь же дружно добавили: — Не может быть! Где препятствие?!

Хият их проигнорировал. Если честно, эти девчонки успели ему надоесть, очень сильно надоесть. Они мельтешили и занимались какой-то ерундой. Причем начинали этой ерундой заниматься прежде, чем он успевал что-то сказать. Собственно, они даже ни разу не изучили ни одно помещение. Не изучили препятствия, не пытались понять как они работают и где находится та самая ниточка, потянув за которую, можно распустить весь узор. Им думать и изучать было некогда, они спешили действовать. Странные какие-то. Наверное, еще больше проспали в школе уроков, чем он. Причем важных уроков. А потом не попытались наверстать упущенное.

Парень вздохнул, немного постоял, прижавшись ладонью к металлу двери, потом опять вздохнул и решил приложить немного больше усилий. Потому что от блондинок помощи не дождешься. Стоят и глупо хлопают глазами. Не верят, что нет никакого препятствия. Подозревают ловушки и всякие пакости. А переубеждать их? А смысл. Сам он эту дверь откроет гораздо быстрее, чем в чем-то убедит девушек.

Хият отошел на три шага, резко рванул вперед и попытался мягко толкнуть дверь плечом. Она в ответ опять заскрипела, протяжно, поддалась и открылась достаточно для того, чтобы в щель можно было протиснуться даже не мелкому Хияту, не говоря уже о блондинках.

— Готово, — сказал парень.

— Э-э-э-э-э… — не определились с тем, что на это ответить, девушки.

За дверью оказалась обыкновенная комната. Маленькая, с окном на полстены, с письменным столом у этого окна, креслом и тремя стульями. В кресле сидел мужчина. Задумчиво так сидел, положил подбородок на сцепленные ладони и смотрел на Хията. С любопытством, кажется.

— Дедушка?! — робко пискнула за спиной Хията Нети.

Мужчина хмыкнул, распрямился и указал рукой на стулья.

— Садитесь, — сказал особо непонятливым.

Хият послушно сел. Девушки тоже не стали спорить. И мужчина разродился лекцией. Он долго и нудно рассказывал блондинкам, что они сделали не так и как следовало поступить, журил их, вспоминал каких-то великих людей, обещал наказания и поощрения. Хият его слушал, слушал, а потом опять задремал. Причем, как-то странно задремал. Мужчину он по-прежнему слышал. Его слова звучали где-то на заднем фоне, как шум дождя за окном. В целом слышно, а как бьются о землю, крышу и деревья отдельные капли разобрать невозможно.

Зато опять появилась крохотная Даринэ Атана со стрекозинными крылышками за спиной. Она немного полетала перед лицом Хията, погрозила кому-то кулаком и опустилась на стол перед парнем.

— Так, — сказала, пнув его ладонь. — Спишь.

Хият подтвердил кивком. А зачем спорить с очевидным?

— Неуважение, — задумчиво протянула мудрейшая и рявкнула: — А ну немедленно проснулся и стал слушать, что говорит умный человек! Не смей позорить город!

Парень от неожиданности шарахнулся назад и почувствовал, что падает. А когда окончательно проснулся, понял, что лежит на полу, вместе со стулом. И девчонки с пренебрежением смотрят на обоих.

— Так, — сказал Хият, когда сел.

Мужчина тоже на него смотрел. С любопытством.

— Он весь день спит, — тут же наябедничала Нети, видимо решив, что дедушка увлечется подозрительно сонным парнем и забудет о ней. Хотя бы на время.

Мужчина почему-то улыбнулся.