Город Дождя(СИ)

- Я хочу...снять с них состояние двойственности. Может быть, это исцелит некоторых. Я пока не говорил ни тебе, ни вообще никому, так как это - не мой был секрет, но... Пришло время. Знай: тот хакер, который бежал некогда из ИНЛП и тромбанул там главный компьютер, сделал не только это. Ещё он стырил у Тараканова гипнокристалл - прибор, излучающий заданные параметры мозгового импульса. Которые затем им усиливаются и транслируются на город. Дают всем установку. Именно подобные приборы вызывают оболванивание и безволие населения. А творческих людей вгоняют в депрессию.

Увы, когда хакер - его имя Рональд - сделал это, Тараканов через три дня восстановил приборы и даже усилил их мощность. Вран считает, что теперь в ИНЛП имеется несколько гипнокристаллов. Мы с ним подозревали, по некоторым косвенным данным, что гипнокристаллы сейчас имеются у всех его главных помощников.

Так вот... Сегодня я захвачу и Рональда, и тот гипнокристалл с собой "в Дорогу". И мы... Дадим там всем установку на смелость и дерзание. Тем, кто "на Дороге"...Ну, а ты поможешь нам тем, что вызовешь доверие к нам некоторых из ушедших туда. Это облегчит задачу.

- Что ж... Попытаться стоит. Из-за дороги я, можно сказать, потерял друга... Да. Пытаться надо. Лишь бы те, кого я знаю из ушедших туда, были еще живы.

- Ну... До встречи. Готовься. Скоро я тебя высажу из невидимой машинки...

- Знаешь, меня что-то коробит название "невидимая машинка". Это чудо техники мне, на самом деле, весьма напоминает некоторые рисунки в старых комиксах, книгах и фильмах... В то время, когда она начинает или появляться, или исчезать, и уже взлетела.

- Я понял! Оно тебе напоминает летающую тарелку. Хорошо, так и буду говорить, например: Рональд сегодня прилетел со мной в город на летающей тарелке, чтобы встретиться с нашим Алконостом у дяди Оси...

- У Большого Папы... Да, еще вопросец напоследок, можно? Чьи мозговые импульсы записаны на том гипнокристалле, с которым теперь поработаем мы? Рональду удалось разобраться с ним за те годы, что он живет на пизанс-территории, перезаписать его? И как вы собирались применять его, до того, как родился план попытаться его использовать на Дороге?

- А ты - сечешь! На гипнокристалле - импульсы Рональда. А он у нас всегда был самым решительным среди хакеров, насколько я знаю. Так что, на приборе установлена запись решимости, если можно так выразиться. А план был - и он не отменяется - установить его не где-нибудь, а на Пирамиде. Если нам удастся прорваться к ней завтра... И дать трансляцию: на полную мощь. На весь город.

- А именно завтра - это потому что в этот день силы города будут охранять в основном мэрию? То есть, здание "Торта", где будут "короновать" Феогнида в очередной раз, на царство?

- Совершенно верно. Расчет у нас именно таков.

- Что ж, всё понял. Жду в парке! - и Шнобель вышел из материализовавшейся на пустынной улице машины.

"Летающая тарелка", уже в состоянии полной невидимости, тут же взмыла вверх - и Шнобель почувствовал это только по струям обдавшего его теплого воздуха.

Вскоре он спустился к набережной Дона и пошел по ней. Вид бывшей некогда многоводной реки, о которой он читал в книгах, вызывал содрогание. Давненько же он не прогуливался в этих краях! Здесь была неширокая канава, где-то в центре обширного болота, окованного по берегам в гранит. Она издавала отвратительное зловоние; потому и улицы вблизи набережной были безлюдны. По берегам канавы, за гранитными стенами, на слое береговой грязи, сидели большие лягушки-мутанты размером с небольшую кошку, которые не брезговали иногда питаться друг другом и хищно поглядывали на садящихся на парапет птиц. Сюда по каким-то отводным каналам сливались отходы промышленного мясного комплекса: того самого, где на шпиле красовался памятник быку - клону, производителю всего мяса в городе.

По берегам Дона была выложена красивая плиточная мостовая из декоративной расписной плитки, вдоль которой шёл длинный газон, где росли регулярно поливаемые мини-фонтанчиками розы под стеклопластовыми колпаками - но Шнобель считал, что это не сильно сглаживало общую картину. Набережная казалась ему самым грустным местом Ростова и всегда навевала на него безрадостные мысли о текучести и безвозвратности времени...

А еще, Пещерник опять вспомнил Барабашку и его стихи. Тот почему-то любил гулять здесь, по плитке набережной. И представлять себе ранее судоходный Дон, большие белые пароходы с музыкой на борту...

Большой белый пароход,

Он давно уплыл вдаль,

С музыкой на борту,

С танцами на палубе,

С туманными глазами женщин...

Большой белый пароход,

Ты всегда был миражом

Чужого достатка и чужой жизни.

Для меня ты -

Лишь символ расставания,

Символ безвозвратности

И безысходной печали.

Большой белый пароход -

Одинокий призрак

Большой Вселенной,

Твои огни блуждают,

Как звезды Космоса

В далекой ночи...

Опять услужливая память предоставила в распоряжение Шнобеля стихи Барабашки... Он прочитал их вслух, на пустой набережной, и ветер унес вдаль грустные слова этих строк.