Город Драконов

Глаза торговца Финбока, всегда полуприкрытые тяжелыми веками, сузились еще сильнее, когда он бросил на сына взгляд, полный отвращения.

– Казалось бы, это очевидно. Если в контракте говорилось, что единственная цель экспедиции состояла в переселении драконов, тогда получается, что хранители, охотники и команда корабля выполнили все его условия. Как только Совет им заплатит, их взаимные обязательства закончатся. Ни один из Советов не будет иметь никаких прав на все то, что могло быть обнаружено, в том числе на плодородные земли, или на покинутый город, или на всю информацию, собранную экспедицией, такую как карты и схемы речных протоков.

Гест попытался заговорить, но его отец предупреждающе вскинул руку.

– Теперь Советы пытаются провести следующую мысль: раз о существовании Кельсингры во время переговоров упоминалось, а единственный голос, поданный против экспедиции Малтой Хупрус, был снят благодаря аргументам некой Элис Кинкаррон Финбок, то всеми участниками подразумевалось, что обнаружение Кельсингры составляет часть миссии, порученной экспедиции, и что, следовательно, Советы имеют право на карты капитана, на город и на все, что в нем находится.

– Мне это кажется вполне разумным, – вставил Гест.

Отец бросил на него гневный взгляд.

– Нет, тупица! Мы хотим, чтобы решение было иным. Мы должны утверждать, что Элис была нанята только как специалист по драконам, чтобы помочь заботиться о них в пути. Нам нужно, чтобы было решено, что контракт был заключен только на переселение драконов. Потому что если решение будет таким, тогда у Элис столько же прав на долю от города и то, что в нем находится, сколько и у любого другого хранителя, охотника или матроса «Смоляного». Сейчас мне неизвестно точное число людей, отправившихся в экспедицию, как и то, будет ли сочтено, что те юнцы имеют законное право на свои доли. Однако, по моим оценкам, в тот день из Кассарика отправилось не меньше тридцати человек. Следовательно, Элис может принадлежать не меньше одной тридцатой Кельсингры и всего, что в ней находится. И… – он снова предупреждающе воздел руку, не давая Гесту задать пришедший ему в голову вопрос, – И К ТОМУ ЖЕ, поскольку Седрик определенно на тот момент был твоим служащим, получавшим от тебя жалованье и выполнявшим твои поручения, то только справедливо, чтобы та доля, которую он получит в городе, на самом деле будет считаться твоей долей, поскольку в тот момент ты был его нанимателем. И остаешься его нанимателем, вследствие чего имеешь право на плоды его трудов, выплачивая ему жалованье. А это означает, что Торговая фирма Финбок вполне может контролировать две тридцатые или одну пятнадцатую всех богатств города Старших. А это немалое состояние, если Кельсингра хоть чем-то похожа на Трехог или даже на Кассарик.

У Геста кружилась голова. Несмотря на весь свой торговый опыт, он не рассматривал события с этой точки зрения. Он был слишком разъярен теми унижениями, которые обрушили на него Элис и Седрик. Он сможет пользоваться одной пятнадцатой только что открытого города Старших? От этой идеи у него перехватило дыхание. Однако следующая пришедшая ему в голову мысль вызвала у него изжогу и сильнейшее сердцебиение. Ясно, что у него есть такая информация, какой его отец не имеет. Когда он услышал, что Элис якобы бросила его и сбежала с Седриком, он заподозрил, что первое соответствует истине, а второе – просто сплетня. Тем не менее он действительно поручил ее заботам Седрика. То, что его секретарь-любовник не препроводил его супругу обратно домой, было одновременно промашкой Седрика и его оскорблением в адрес Геста.

Гест тоже отправил почтового голубя с сообщением, в котором заявлял, что не будет нести ответственности за те долги, в которые они могли войти во время своей экспедиции, и что он не разрешает выдавать им средства в счет его кредита. Означает ли это, что он исключил Седрика из числа своих служащих? Не может ли теперь Седрик самостоятельно заявить свои права на долю в городе?

Еще несколько мгновений назад Гесту и в голову не приходило, что у него могут иметься какие-то права на Кельсингру, теперь же мысль о том, что эта доля может оказаться вдвое меньше из-за того, что он сам дал волю вспышке раздражения, заставляла его бледнеть. Отец будет в ярости. Но только в том случае, если ему об этом станет известно. Если Гест первым доберется до Седрика, то наверняка сможет снова его приструнить и внушить прежнее обожание. Этот паренек был влюблен в Геста с ранней юности. Простого заверения в том, что Гест его не прогонит, наверное, будет достаточно, чтобы секретарь снова принялся бегать за ним по пятам.