Город Драконов

Солнце прорвалось сквозь облака. Туман, скрывавший луг на склоне холма бурной рекой, начал испаряться. Синтара подняла голову, уставившись на далекий горящий шар. Свет падал на ее чешуйчатую шкуру, но не слишком грел. Пока туман поднимался стелящимися завитками и исчезал от прикосновений солнечных лучей, жестокий ветер пригнал с запада густые серые облака. Будет еще один дождливый день. В далеких землях восхитительный крупнозернистый песок раскалялся под жарким солнцем. В ее голову вторглись наследственные воспоминания, каково валяться в песке и чистить чешую, пока она не начинала светиться. Она и ее собратья драконы должны переселиться.

Они должны были подняться блестящей бурей мелькающих крыльев и хлещущих хвостов и оказаться в далеких южных пустынях месяцы назад. Охота в скалистых возвышенностях, окружающих пустыни, всегда была хороша. Будь они сейчас там, они бы охотились, ели до отвала и долго спали после пропитанного жарой полудня, а затем поднялись бы в ярко-синее небо, плавая в горячих воздушных потоках. Поймав правильный ветер, дракон может без усилий парить над землей. Королева могла бы сделать это, могла бы переместить крылья и, скользя, смотреть как более тяжелые самцы сражаются в воздухе под ней. Она представляла себя там, глядящей на них, как они сталкивались и плевались, как они взмывали ввысь, налетали друг на друга и хватали когтями.

В конце такого боя один самец будет торжествовать. Его побежденные соперники вернутся в пески, чтобы погреться и пообижаться, или, возможно, отправятся в богатые развлечениями холмы выместить свое разочарование в диком веселье убийства. Одинокий самец поднимется в воздух, хлопая крыльями, на высоту, достаточную для кружения, наблюдая за самками, и выделит ту, за которой он стремился ухаживать. Тогда начнется битва другого рода.

Блестящие медные глаза Синтары были полуприкрыты веками, голова возвышалась на длинной и мощной шее, обращенная к далекому солнцу. Ее бесполезные синие крылья непроизвольно распахнулись. В ней всколыхнулось вожделение. Она почувствовала жаркую волну, прокатившуюся по чешуйкам на животе и горле, и учуяла запах собственного желания, выделяемый железами под крыльями. Она открыла глаза и опустила голову, пристыженная. Истинная королева, достойная спаривания, должна обладать могучими крыльями, способными поднять ее над теми облаками, что сейчас угрожали промочить ее насквозь. Ее полет бы распространял запах мускуса и пробуждал вожделение в каждом самце на милю вокруг. Истинная драконья королева никогда бы не блуждала по этим промокшим берегам в компании неумелых нелетающих самцов и еще более бесполезных хранителей.

Она оттолкнула прочь мечты о славных сражениях и спариваниях в полете. Низкий гул недовольства прошел дрожью по ее бокам. Она была голодна. Где Тимара, ее хранительница? Она должна была охотиться для нее, и принести ей только что убитую добычу. Где эта бесполезная девчонка?

Внезапно налетел жестокий ветер и принес с собой сильный запах самца. Она вовремя сложила свои полуоткрытые крылья.

Его когтистые лапы коснулись земли, и он скользнул к ней и остановился, едва не врезавшись. Синтара вскинулась на задние ноги, выгнув блестящую синюю шею, вытянувшись в полный рост. Несмотря на это Кало по-прежнему возвышался над ней. Она увидела в его глазах с вихрями света удовольствие, когда он осознал свое преимущество. Большой самец вырос и набрал мышечную массу и силу с того момента, как они добрались до Кельсингры.

— Это пока что мой самый длинный полет, — сказал он ей и потряс широкими темно-синими крыльями, стряхивая дождевые капли и заодно забрызгав ее, а затем аккуратно сложил их и устроил на спине. — Мои крылья становятся длиннее и сильнее с каждым днем. Скоро я снова буду владыкой небес. Что насчет тебя, королева? Когда ты поднимешься в воздух?

— Когда я пожелаю, — ответила она и отвернулась. Он пах похотью; его целью была не дикая свобода полета, а то, что могло произойти во время него. Она не будет даже задумываться о нем. — И я бы не назвала это полетом. Ты разбежался и прыгнул с холма в воздух. Прыжок — это не полет.

Ее критика была не совсем справедливой. Кало был в воздухе в течение пяти ударов крыльев, прежде чем приземлиться. С позором, перемешанным с яростью, она вспомнила свою первую попытку взлететь: хранители обрадовались, когда она подпрыгнула и оторвалась от земли. Однако ее крыльям не хватило сил, чтобы поднять ее, и она упала, плюхнувшись в реку. Поток швырял и бил ее, и она появилась из стремительной мутной воды, покрытая синяками. Не вспоминай то унижение. Но никто и никогда больше не увидит твоей неудачи.

Свежий порыв ветра принес первые капли дождя. Она спустилась к реке только чтобы напиться и собиралась вернуться под слабое укрытие деревьев.