Город драконов. Книга вторая

И сестра Мариса вновь подняла взгляд, и почему-то взгляд ее был направлен на меня, мне она и сказала:

– Драконы плодовиты. В основе своей они еще и крайне несдержанны. Вероятно, вы уже столкнулись с местными правилами этикета и полным запретом на прикосновения без перчаток?

Неуверенно кивнула.

– Дракон не прикоснется к женщине, которую не желает, – глядя мне в глаза, пояснила сестра Мариса, – им неприятно даже касание, поэтому – перчатки практически всегда. Кроме тех случаев, когда… Женщины драконов иначе реагируют на прикосновения. Не так, как вы, я или любая другая человеческая женщина.

Миссис Макстон, как истовая блюстительница моей морали, нервно заерзала, но монахиня столь же прямолинейно продолжила:

– Драконам хватает прикосновения, чтобы передать партнеру вожделение. Сильное, практически непреодолимое вожделение. Более сорока процентов чистокровных дракониц имеют потомство еще до вступления в брак.

Пауза и безжалостное:

– Примерно столько же, а впрочем, примерно те же, что родили вне брака, имеют потомство в будущем не только от своего супруга. И в случае, если мужем является человек или полукровка, это еще можно скрыть, а как объяснить дракону, что ты, драконица, родила от него полукровку?

Я молчала, уже понимая, что услышу дальше.

– Они рожают здесь, – сестра Мариса обвела серые стены без единого украшения, намекая на весь монастырь в целом, – и дальнейшая судьба детей едва ли интересует их.

Еще секунда молчания и тихое:

– Как это ни странно, но в драконьих парах родительский инстинкт в гораздо большей степени развит у отцов. Именно драконы во многом больше привязаны к детям, чем их матери, и только драконы интересуются судьбой своих детей, если… узнают о них. Мисс Ваерти, вам доводилось видеть женщину-дракона в положении?

Попытавшись припомнить хотя бы один такой случай, я отрицательно мотнула головой, и в то же время – это не вызывало удивления или даже недоумения. В обществе беременная женщина обычно переставала появляться с того момента, как ее положение становилось очевидным. И это было не столько требование этикета, впрочем, и оно тоже, сколько забота о матери и ее ребенке, нежелание подвергать будущую роженицу переездам, нахождению в обществе, где легко можно было подхватить простуду и прочее, а потому – ничего криминального в том, что мне не доводилось видеть беременных драконов, я не усмотрела.

– Живота нет, – дав мне некоторое время на размышления, озвучила сестра Мариса. – У драконов несколько особое строение тела, новорожденные драконы обычно значительно меньше человеческих младенцев, и до последнего месяца, а то и до самого момента родов, живот едва ли виден.

Миссис Макстон потрясенно вздохнула, покачала головой и произнесла:

– Ну и дела.

– Да, я тоже не сразу приняла подобное положение дел… Видите ли, очень странно видеть драконицу, которая появляется в стенах монастыря ночью, после бала и танцев едва ли не до полуночи, стремительно рожает в течение часа, оставляет дитя и уносится под утро обратно, легко шагая на каблучках дорогих туфелек. Странно, дико, неприемлемо… Столкнувшись с этим впервые, я приняла поведение матери за последствия родильной горячки и пыталась остановить несчастную, я… мне едва исполнилось тогда двадцать, и видеть столь чудовищное отношение к потомству…

Монахиня замолчала, пытаясь сдержать нахлынувшие эмоции.

И продолжила спустя несколько томительно долгих минут, вновь очень сдержанно и отрешенно:

– Моя предшественница мать-настоятельница Исабель, передавая мне дела, передала также четыре книги. Четыре рукописные книги с именами, временем рождения и туманным описанием дальнейшей судьбы драконов и полудраконов, рожденных в стенах нашего монастыря. На тот момент число превышало четыре тысячи младенцев. Четыре тысячи… Я провела несколько дней в этом кабинете, читая, просматривая и едва ли сдерживая слезы. Свыше четырех тысяч детей никогда не знали тепло материнских объятий, никогда не видели гордость за себя в глазах отцов, никогда не ощущали себя семьей, никогда… В тот момент мне безумно захотелось прекратить это, заставить безответственных матерей все же нести ответственность, вмешаться, сделать хоть что-то…

Сестра Мариса судорожно вздохнула и продолжила, уже не скрывая волнения:

– Мы считали дракониц кукушками, бросающими свое потомство, а вышло… они уже тогда готовились к геноциду.

И монахиня посмотрела на нас. На каждого из нас, словно хотела, чтобы мы тоже это осознали:

– Они знали. Знали, что произойдет. Знали, что дочерей драконов начнут убивать. Они знали. Они готовились. И когда четыре года назад произошло первое убийство, это была девушка, рожденная в январе.

Миссис Макстон почему-то схватила меня за руку, словно испугалась вдруг за меня.

– Следующей – девушка, рожденная в феврале… затем в марте…

По мере того, как она говорила это, лицо монахини становилось все бледнее, губы уже почти едва двигались…