Город древних

Между тем Лениавес, помолчав, потёр подбородок, потом кинул задумчивый взгляд в мою сторону и всё же ответил девушке на её завуалированную просьбу:

– В принципе я с вами согласен. Я и сам придерживаюсь такого же мнения. Пока говорить всего ему не стоит. Это не из-за того, что я ему не доверяю, – быстро проговорил он, заметив сузившиеся удивлённые глаза девушки, – на то есть свои причины. Вы этого ещё не знаете, – и корнол вновь посмотрел на меня, – но слишком много странностей окружает моего молодого друга. И вам нужно знать об этом.

«Ах ты, пройдоха, – мысленно усмехнулся я, – „странностей”. Да там не просто странности, там одна сплошная загадка. Но ведь ты ей об этом ничего не сказал, вернее, сказал, но несколько перефразировав».

– Почему вы всё это мне говорите? – спросила девушка.

– Не знаю, – пожав плечами, признался Лениавес, – просто хочу, чтобы в будущем вы были готовы к ним. Или к тому, что они могут повлечь за собой. Почему-то мне кажется, что вы должны об этом знать, и гораздо больше других. Сам не понимаю, почему я так думаю и делаю.

– Спасибо, – искренне поблагодарила Эрея и задумчиво добавила: – У вас хорошо развита интуиция, вы знаете об этом?

– Да, я маг разума, в этом нет ничего удивительного, – махнул рукой Лениавес, а потом, будто вспомнив о чём-то незначительном, спросил: – Так что вы хотели мне рассказать?

Девушка, всё ещё будто набираясь храбрости и, видимо, убеждая себя рассказать кому-то постороннему о чём-то достаточно личном, тряхнула своей пышной шевелюрой, собранной в немного растрепавшуюся причёску. Её она на автомате, во время беседы, по мере сил пыталась, и достаточно удачно, на мой не очень профессиональный взгляд, поправить, укладывая выбившиеся локоны за свои немного вытянутые, не очень привычные для меня ушки или вплетая в своеобразные необычные косички. Затем, уже явно смутившись и очень стесняясь того, что она хочет сказать, Эрея отвела глаза, стараясь не смотреть в мою сторону, и почти шёпотом проговорила:

– Есть ещё одна причина, по которой я могу уверенно утверждать, что этот хуман – младший сын императора. Это был деловой, политический союз. Я проговорилась о нём случайно. Но похоже, вы не заметили мою ещё одну случайную оговорку, ухватив лишь показавшееся вам странным и необычным событие.

Глаза Лениавеса по мере слов девушки стали приобретать размеры двух огромных блюдец. Видимо, до него постепенно доходил смысл того, о чём она хочет ему рассказать.

– Вижу, вы догадались, – слегка улыбнувшись, промолвила Эрея, уже более смело и уверенно ведя линию разговора. – Я, забывшись, сказала, что была такой же, как они, когда присутствовала на церемонии. Но как вы понимаете, на таком серьёзном и ответственном мероприятии не место восьмилетней девочке. Если только она сама не является частью сделки, договора, называйте как хотите.

«Чёрт бы меня побрал, – понял и я то, что хочет сказать Эрея. – Похоже, жениться-то я должен был на ней, а не на её племяннице».

Но моя интуиция как-то не подтвердила этот вывод.

«Тогда неужели, – я пристально посмотрел на девушку, – тройственный союз – это принц и две принцессы? И это на вполне законном международном уровне. Не мне лезть в их огород, однако у них тут и нравы… Хотя, похоже, девушку это тоже очень смущает, видимо, раньше она на это не обращала внимания, а теперь понимает, что должны были означать те самые подписанные их родителями листочки бумаги, или на чём у них тут заключаются подобные политические договоры. И ей это не очень по душе. Но и возразить она не может. Политика, однако».

Эрея вздохнув, будто освобождаясь от тяжести давно мучившего её груза, продолжила рассказывать, подтверждая мои выводы:

– Мало кто знает, что тогда был заключён тройственный союз о взаимопомощи и поддержке. А скреплён он был брачным договором и древним обрядом обручения между тремя не наследными отпрысками королевских родов империи Ларгот, Лесного княжества и анклава Релак.

– Демоны, – удивился Лениавес.

И про себя подумал: «Так вот куда пропала старшая дочь князя». Эти его мысли я очень отчётливо услышал и сам задался вопросом: «Демоны? Это те, что устроили на нас облаву, или другие? И при чём тут князь и его дочь? Хотя если подумать, то Эрея говорила о своей племяннице, а значит, это внучка князя, и она должна по определению быть чьей-то дочерью. Почему бы не сестры Эреи. Только отсюда следует ещё один интересный вопрос: откуда Лениавес так хорошо знает семью князя эльфов, что так уверенно подумал о старшей сестре Эреи?»

Но тут меня от мыслей отвлекло продолжение разговора. Девушка как раз отвечала на вопрос корнола.