Город Эйч (СИ)

– Сарказм – это бессилие юмора, дорогая моя. Его импотенция... – с важным видом сказала Лапочка. Они не выдержали и прыснули. Постовой на углу улицы только головой покрутил им вслед, а подружки вбежали в холл концертного зала, умирая от хохота.

Скопление народа не смущало его. Он знал, где она находится, что она говорит и с какой частотой бьется ее сердце. Если было бы нужно, то он с закрытыми глазами мог бы нарисовать контуры ее рта, или рассказать ее ночные страхи или мечты.

– Привет! Это Таня, она моя подруга! – сказала Лапочка. Они сидели в кафе напротив зала, где только что закончился концерт.

– Таня! А это Наоми. – мулатка сверкнула ослепительной улыбкой и пожала Танину руку.

– Наоми, ты представляешь, Таня билеты на этот концерт нашла. Нет, не на улице. Дома, на туалетном столике. Да, нет, правда. Может это поклонник какой подбросил?

– На твоем месте я бы завела себе пистолет и плотнее запирала окна. – сказала мулатка: – сейчас этот тип подбросил билеты, а завтра подбросит бомбу.

– Ты мыслишь негативно, Наоми. А вдруг это сам Рики Монтано сделал? – сказала Лапочка, забирая свои бесплатные коктейли со стойки бара: – может у него любовь к нашей Тане, а?

– Милочка. – сказала мулатка, наклоняясь к Тане: – не слушайте Лапочку и вообще старайтесь держаться подальше от ее безудержного оптимизма. Заляпает с ног до головы. А у Рики одних только любовниц целый самолет.

– Думаю, что не целый самолет. Наверняка там осталось местечко-другое. – Лапочка поболтала свой коктейль и спросила:

– Наоми, а где твой прошлый хахаль, этот, как его... Лизун, Лизатор...

– Листат. Я послала его подальше. Этот ублюдок не смог даже купить мне цветов.

– Да?

– Ты же знаешь, я люблю тюльпаны, и он это знал. Да все это знают. Но прийти на мой день рождения с гладиолусами... и при этом врать про то, что все тюльпаны в городе скупил какой-то сумасшедший. Знаешь, да черт с ними с цветами. Ложь, вот то, что я в мужчинах не приемлю. А у тебя как?

– Дай-ка подумать. – Лапочка задрала голову вверх и что-то стала прикидывать на пальцах: – Мортимер уехал в Южную Америку, он ищет там древние склады инков, Рокотов сломал себе ногу на каких-то там испытаниях и сейчас валяется в военном госпитале, Сакеда жутко занят... судя по всему я одинока.

– Тань, а ты что, свой коктейль не пьешь? – спросила Лапочка, когда они перестали смеяться.

– Да пью я, пью... – Таня отпила из бокала и почти тотчас почувствовала себя дурно.

– Тань... ты чего, а? – обеспокоено спросила Лапочка, заглядывая ей в глаза.

– Я... извините, девочки, мне выйти надо. – Таня прижала платок ко рту и направилась в сторону уборной.

Нужно только выбрать момент. Точку соприкосновения. Момент влияния. В этот момент он чувствовал себя почти богом. Он мог ... ну, не все, но многое. Вот она эта точка, за этой дверью. Все должно случиться сейчас!

– Какого черта? – вежливо поинтересовался Рик Монтано, Принц Гитары и Золотой Голос Юго-Востока у своего менеджера, взяв того за грудки.

– Извини, Рики. – сказал тот, пытаясь развести руками: – слушай, я не виноват. Потерпи немного. Чуть-чуть.

– Чуть-чуть – это сколько? Вячеслав, я твое чуть-чуть...

– Сколько? Ну, часа два... максимум три, но ты не беспокойся Рики, все будет в лучшем виде.

– Вот как. Всего-то. – Рик прищурился на белый циферблат часов, вмонтированных в стену: – Потерпеть два часа. Да я лопну на хрен. Во мне этого чертова пива литров пять уже наверно.

– Рики, Рики, мальчик мой, не расстраивайся, вот у меня бутылочка есть, ты можешь сделать пи-пи сюда, а Жорик выкинет.

– Ну уж нет. Я пойду в туалет.

– Рики, тебе нельзя там появляться! Там же поклонники, они же тебя на лоскуты порвут, на сувениры пустят!

– Успокойся, я видел кафе напротив, пойду, загляну туда, заодно и опростаюсь. Эй, Жорик, тебе чего купить?

– Ээ, спасибо, босс, ничего не надо... – замотал головой Жорик.

– Ну ладно. – Рик отпустил менеджера, разгладил тому лацканы пиджака и, сняв с него шляпу нахлобучил себе на голову.

– Теперь-то меня точно не узнают, а?