Город, где живёт магия. Трилогия (СИ)

– Я не вижу здесь совершенно ничего смешного! – снова взорвался Фогль. – Нельзя же так буквально понимать выражение «добро с кулаками»! Вести себя надо корректно!

– Могу я кое-что уточнить? – прервал его Княжевич, бросая листок на стол и выпрямляясь на неудобном стуле. – Некоторые из тех, кто подал эти жалобы, решили принести в жертву демону тринадцатилетнюю девочку, и, если б я там не появился, они бы довели дело до конца. И с ними я должен был вести себя корректно? Вежливо предложить им проследовать в машину? Может, извиниться за то, что помешал, а?

– Зато ты буквально вышвырнул их на улицу и отлупил до потери пульса! Все журналисты сбежались! Мог бы просто передать их инквизиторам, чтобы не пачкать руки.

– Инквизиторская темница – слишком мягкое наказание для них, – отозвался Дарий.

– Ну, тебе лучше знать, – разводя руками, отозвался начальник. – Но мне надоели все эти жалобы. Может, тебе просто нужен отпуск? Хотя, разве те три месяца не были возможностью отдохнуть от работы? Ещё и Велимира тебя навещала.

– Может, просто нужно, чтобы мне не мешали работать, – проговорил Княжевич, поднимаясь с места и направляясь к выходу из кабинета.

– Или тебе следовало бы думать о чём-то, кроме личной жизни, – сказал ему в спину Фогль. – Я жду отчёт по твоему текущему делу. Сегодня же.

Ничего не ответив, Дарий вышел из кабинета, постаравшись не слишком сильно хлопнуть дверью. Последние слова начальника были полны сарказма. Княжевич до сих пор злился, вспоминая, что Фогль стал свидетелем его разговора с Вероникой.

Последнего разговора. Она сказала, что собирается вернуться в Лондон в этот же день, а затем просто уехала. Исчезла, ни слова не сказав о том, что связывает её с тем британским магом, которого не было на этом чёртовом юбилее.

За то недолгое время, что Вероника была в городе, у них так и не получилось никакого связного разговора. Им постоянно кто-то мешал, а тут ещё эта мутная история с анонимным письмом. Дарий видел это письмо и не сомневался, что автор у него тот же, что и у того письма, которое Веронике прислали в тот день. Но кто это мог быть? Один из студентов, которого занесло в университет в каникулы? Или кто-то из преподавателей? Почему он решил назвать имя второй свидетельницы?

Бросив взгляд на часы, Княжевич решил, что отчёт вполне может подождать до завтра. Фогль, конечно, будет готов лопнуть от гнева, но это его проблемы. Взяв свои вещи, Дарий направился к выходу и в коридоре столкнулся с Велимирой. Встреча была нежелательной. Вишневская в последнее время снова возобновила свои попытки пригласить его к себе. Кроме того, она вполне могла тут же направиться к начальнику и доложить тому, что отчёта ему сегодня не видать.

Но, судя по всему, Велимире сегодня было не до него. Проходя мимо, она лишь едва взглянула на Княжевича, полностью поглощённая разговором по мобильному телефону. Выражение её лица казалось взволнованным и несколько озадаченным. Ей явно не хотелось, чтобы он услышал обрывки её телефонного разговора. Дарий уже не впервые задумался, а что он вообще знает об этой молодой женщине – только то, что у неё привлекательная внешность, дорогая мебель в квартире и чья-то влиятельная протекция, позволившая не самой способной ведьме устроиться в МН?

Взяв себе на заметку хорошенько понаблюдать за Велимирой, Княжевич вышел из здания и поморщился от ударившего в лицо сильного ветра. В воздухе мельтешили колючие снежинки. Погода решила отомстить за позднее начало зимы, и с каждым днём становилось всё холоднее.

Дарий сел в машину, и его мысли вернулись к Веронике. Все эти дни, прошедшие с её отъезда, он упорно заставлял себя не думать о ней. Иногда это получалось, временами не очень, и, если для этого ему требовалось напиться или набить кому-нибудь морду, он не возражал. Жаль, что этим кем-то не оказывался Мартин. Пока не оказывался, поскольку после того случая в баре они не встречались.

Мысли о Веронике заставляли Княжевича злиться, ревновать и мучиться непониманием её молчания. Он до сих пор не знал, заставил ли её старший Воронич, получивший право опекунства до достижения ею двадцати одного года, уехать в Англию, или же это было самостоятельное решение? Может быть, она просто боялась оставаться в городе, пока Дария не было рядом? Учитывая, что девушка едва не погибла на празднике накануне первого дня в университете, который обернулся для Вероники тем, чего она больше всего боялась. На её долю за несколько летних недель выпало слишком много всего, даже более взрослому человеку сложно было бы с этим справиться, а ей всего девятнадцать.