Город греха

— Сержант, росомах нельзя дать напрокат, при всем моем желании заработать на этом. Это моя страсть, я люблю росомах и держу их, поскольку они поддерживают мою репутацию знатока семейства куньих. Как можно дать кому-то росомаху, если она нападает на все — человека или животное, — что оказывается в пределах ее броска. Лет пять-шесть назад у меня из клетки украли росомаху, и моим единственным утешением было то, что она изуродовала вора — это как пить дать.

Дэнни посмотрел на старика:

— Расскажите мне об этом.

Кормиер вынул сигару и стал ее мять.

— Летом 42-го я работал по ночам в зоопарке Гриффита, изучал ночное поведение куньих. У меня был выводок молодых росомах, которые стали заметно толстеть. Их кто-то подкармливал, потому что в клетках мне стали попадаться кости от мышей и хомяков, которых я им не давал. Кто-то открывал крышки кормушек и угощал моих Gulo. Я подумал на паренька, жившего по соседству, который узнал о моей славе, видимо, решил, что это то, чего ему не хватало. По правде сказать, это меня не очень встревожило, даже, наоборот, было приятно: кто-то еще разделяет мою любовь к Gulo. В июле это все прекратилось, потому что мои Gulo снова обрели свою прежнюю форму. Прошел так год-полтора, и вдруг у меня крадут росомаху по кличке Отто. Я со смеху чуть не помер. Как я понял, он хотел завести собственную росомаху, вот он Отто и украл. А Отто этот был молоток. Если вор тащил его на руках, то будь уверен: Отто его изгрыз всего. Я обзвонил все больницы в округе, спрашивал, зашивали там кого-нибудь с укусами, — и ничего; так они оба и пропали.

Вот уж попал так попал!

Дэнни думает о сновторном: усыпить и украть росомаху; ОН с его жутким талисманом. Вся история, кажется, целиком вписывается в его дело. Дэнни снова обернулся; росомаха что-то учуяла и кинулась на сетку, издавая леденящий кровь хрип, напоминающий звук буквы Р.

Кормиер рассмеялся:

— Джуно, ты настоящий молоток.

Дэнни приблизил лицо к сетке, чтобы почувствовать дыхание зверя. Потом сказал:

— Спасибо, мистер Кормиер!

Пора было отправляться в зубопротезную мастерскую «Хоредко».

Подъезжая к «Хоредко», Дэнни ожидал увидеть неоновую вывеску на фасаде, широко открытую звериную пасть и номер дома, составленный из зубов разных хищников. Мастерская же помещалась в небольшой постройке под скромной вывеской над входом.

Дэнни остановил машину у крыльца и вошел в крошечную приемную — девица за маленьким коммутатором и художественный календарь на стене, двенадцать раз повторяющий 1950 год с разными симпатичными зверюшкам и уведомляющий таксидермистов, что они живут в январе. Девушка за коммутатором улыбнулась Дэнни:

— Слушаю вас.

— Управление шерифа, — сказал Дэнни, показывая свой жетон. — Я хотел бы поговорить с вашим начальством.

— По какому вопросу?

— О звериных зубах.

Девушка нажала кнопку селектора и сказала:

— Мистер Кармайкл, к вам пришли из полиции.

Дэнни посмотрел на календарных лосей, медведей, волков и буйволов; заметил изящную горную кошку — пуму — и подумал о том, как росомаха неустанно преследует ее и убивает.

Открылась дверь, и вышел человек в халате, забрызганном кровью.

— Мистер Кармайкл? — спросил Дэнни.

— Да?

— Помощник шерифа Апшо.

— Чем могу помочь, помощник шерифа?

— Меня интересуют зубы росомахи.

Никакой реакции, кроме явного желания поскорей вернуться к свой работе.

— В таком случае, боюсь, ничем не смогу вам помочь. «Хоредко» — единственная в городе мастерская по изготовлению зубных протезов для зверей, но для росомахи мы их никогда не делали.

— Почему?

— Почему? Потому что таксидермисты не делают чучел росомах. Те, кто украшает чучелами зверей свои дома, этим зверем не интересуются. Я работаю здесь тринадцать лет, и у меня никогда не было заказа на изготовление зубов росомахи.

Дэнни задумался.

— Скажите, а может человек, освоивший основы изготовления зубных протезов для зверей, сделать их самостоятельно?

— Да, сможет, но при этом перепачкается кровью, и без надлежащих инструментов его работа будет халтурной.

— Очень хорошо. Я ищу человека, который как раз очень любит кровь.

Кармайкл обтер руки о перед своего халата.

— С чем связан ваш вопрос, помшерифа?

— С убийством четырех человек. С какого времени у вас ведется учет работников?

Слова Дэнни произвели на Кармайкла впечатление, несмотря на самоуверенность, он был потрясен:

— Бог мой! Учет у нас ведется с 40-го года. Только у нас работают преимущественно женщины. Вы не думаете…

Дэнни подумал, что Рейнольдс Лофтис не стал бы пачкать руки в подобном месте.

— Все возможно. Расскажите о мужчинах, которые здесь работали.

— Их было не много. Откровенно говоря, женщины нанимаются за меньшую плату. Нынешние работники здесь уже давно, а когда мы получаем срочный заказ, то для черновых работ нанимаем поденщиков или старшеклассников из школ Линкольна и Белмонта. Во время войны мы нанимали все больше из приезжих.

Разработка версии с «Хоредко» вполне могла дать интересный результат, но с Лофтисом это связано быть не могло.

— Мистер Кармайкл, есть тут медицинские карты ваших работников?

— Да.

— Можно заглянуть в ваш архив?