Город греха

— Я бы морил его голодом, держал в клетке и пускал сук бегать у него перед носом, пока бы совсем не взбесился. Надел бы ему намордник, связал ноги и перевязал бы ему прыгалку, так чтобы он сам не мог освободиться. Потом надел бы резиновую перчатку и подрочил бы ему, а потом перевязал бы ему яйца, чтобы он кончить не мог. Потом раздобыл бы крови от сучьей течки и целую неделю, а то и дольше брызгал бы ему на морду и в нос, чтоб это ему было и еда и любовь. Ну, а потом, с мертвяком, я бы налил побольше такой кровищи туда, где, стало быть, мне нужно было, чтоб он кусал. И знаете что еще, мистер? Сам бы я при этом держал бы наготове ружьишко, чтобы псина после такой тренировки не сожрала б меня самого. Такой ответ вас устроит?

Дэнни думает: нет, животные тут ни при чем, не похоже. Вот если взять бы пробы из внутренних органов Гойнза в области повреждений, выяснить наличие там следов крови другого типа, не человеческой, вот тогда другое дело.

— А что за люди покупают у вас собак? — задал Дэнни новый вопрос.

— Те, кто любят собачьи бои и кровь, но про вашу бредуху я больше и слышать не хочу.

— А разве собачьи бои не запрещены по закону?

— Нужно знать, кого подмазать, тогда и закон не закон. А вы, случаем, не полицейский?

Дэнни покачал головой:

— Объединенное страхование. Скажите, вы за последние полгода или около того не продавали собаку высокому седому человеку средних лет, не припомните такого?

Конклин легонько пнул Пистона, собака поднялась и побрела в свой загон.

— Мистер, мои клиенты — молодые парни на пикапах и ниггеры, которые хотят заиметь самого злого пса в квартале.

— А среди ваших клиентов не попадался человек совсем другого типа, непохожий на остальных?

Конклин так захохотал, что чуть не проглотил свою зубочистку:

— Давно, во время войны, на мою вывеску клюнули киношники. Пришли и сказали, что хотят для себя дома снять небольшой фильм: две собаки в одежде и в масках дерутся насмерть. Я продал ребятам двух двадцатидолларовых псов по сотне за штуку.

— И что, сняли они фильм?

— В «Граумане» никаких афиш я не видал, так что, почем мне знать? На береговой стороне каньона есть санаторий, там киношники лечатся от наркоты и пьянства. Небось туда и ехали, а тут откуда ни возьмись — моя вывеска…

— Среди них был высокий седой мужчина? Конклин пожал плечами:

— Я уж не помню. Один смешно говорил — акцент вроде европейский. Да я и вижу неважно. Ну, будут еще вопросы?

На девяносто пять процентов гипотеза кровавой приманки отпадает. Может, это избавит его от кошмарных снов. Разбираться с голливудским случаем бессмысленно.

— Спасибо, мистер Конклин. Вы мне хорошо помогли.

— Рад, что угодил, сынок. Заезжайте еще. Бы Пистону понравились.

Дэнни поехал к себе в участок, заказал гамбургер, чипсы и молоко, хотя голоден не был. Позвонил доктору Лейману в городской морг.

— Нортон Лейман у телефона.

— Это Дэнни Апшо, доктор.

— Я как раз хотел сам вам звонить. Сначала ваши новости или мои?

В этот момент в голове у Дэнни вертелась шальная мысль: а что, если это Пистон объел тело Мартина ГЪйнза. Он швырнул недоеденный гамбургер в корзину для бумаг и сказал:

— Сначала мои. Теперь я уверен: следы от зубов принадлежат человеку. Я только что разговаривал с человеком, разводящим бойцовых собак, и он сказал, что ваша гипотеза о приманке собаки кровью допустима, но все это требует длительной и сложной подготовки, и я думаю, убийство не было организовано до такой степени. Он сказал, что лучшей приманкой для собаки была бы кровь суки во время течки. Может быть, имеет смысл взять пробы тканей вокруг ран на предмет присутствия там посторонней крови?

Лейман вздохнул:

— Сегодня утром Мартина Митчела Гойнза кремировали. Вскрытие проведено, за сорок восемь часов никто не затребовал его тела. Прах ты и в прах возвратишься. Но у меня есть и хорошая новость.

«Черт!» — Дэнни подумал и сказал:

— Слушаю.

— Меня заинтересовали резанные раны на спине жертвы, и я вспомнил книгу Хордона Кинзла. Знакомы с ней?

— Нет.

— Кинзл — патологоанатом, который начинал работу в неотложной помощи медицинского управления. Его интересовали телесные повреждения без летального исхода, и он издал книгу с фотографиями и описаниями ранений, нанесенных человеком. Я просмотрел эту книгу. Порезы на спине Мартина Митчела Гойнза идентичны порезам, нанесенным с помощью палки зутера — бруска два на четыре с вставленным в конец лезвием бритвы. Палки зутеров были в ходу в 42-43-м годах. Их использовали антимексиканские банды и полицейские, чтобы резать костюмы зутеров, которые тогда были модны у латиносов.

Просмотреть в городской полиции и в округе дела об убийствах с использованием палок зутеров.

— Хороший ход, доктор, — сказал Дэнни. — Спасибо.