Город грехов (СИ)

— Это случайность, — Грета сморщилась, вспоминая, как увидела в мусоре окровавленный бинт и чуть не упала в обморок от ужаса, — Я дала ему разобраться с исполнителями, ведь знала, что они без понятия, кто наниматель. Но ребята взбесились, и я не успела предупредить Зака об опасности. Они сами решили его наказать. И все уже уволены к черту. Ты не представляешь, с каким удовольствием я смотрела сегодня на твою панику… Твой страх. Непобедимый Большой Змей испугался, как дитя, — хищно усмехнулась Грета, кормя свою жажду мщения.

— Что ж, если ты собралась так стоять всю ночь, то советую соображать быстрей. Скоро вернутся мои капитаны, и клянусь, я им дам разорвать тебя на куски, как требует закон Змей, — спокойно пообещал Зет. Вся картина уже встала перед его глазами, и даже дополнения о смерти Фила не нужно: Грета жила когда-то в этом поместье и прекрасно знала все его тайные ходы. А уж от гаража вполне могла иметь оставшийся дубликат ключей, ведь замки со времен деда не менялись. Больше всего интересовало, что она собирается делать теперь, когда последний аккорд ее романса сыгран. Когда женская рука уже дрожит от тяжести оружия. Или от нервов?

— Мне плевать, — откровенно заявила миссис Грант, сверкнув глазами, — Все равно, что станет со мной. Но я освобожу своего сына от его проклятья. От тебя, — глубоко вдохнув, она прицелилась точно в грудь мужчины. Тот даже не дернулся. Не в первый раз смотрел в черное дуло, пахнущее смертью. И точно был уверен, что та веселая девчонка с вечно спутанными волосами и пахнущими жасмином руками, на которой женился когда-то, не способна выстрелить. Нанять людей для убийства из жажды мести — да. Но не выстрелить самой.

Видимо, Грета тоже начала это сознавать. В глазах застыли слезы, и она ругала себя на все лады, пытаясь растравить все свои обиды, вспомнить каждый раз, когда сын уворачивался из ее рук. Вспомнить, как ее выбросили на улицу, отобрав ребенка, лишь за то, что она хотела сохранить семью. Смотря на небритое лицо, которое, как знала наверняка, расцветает улыбкой, если начать целовать скулы. На грубые руки, очень давно, в прошлой жизни, любимые. Которые принесли столько страданий Заку… Закусила губу, чтобы сосредоточиться. Нельзя. Отступать. Сейчас. Рука дрожит до самого локтя.

— Опусти пистолет, Грета. Ты знаешь меня, ты это использовала, — вкрадчиво начал уговаривать Зет, видя ее сомнения, написанные на лице, — А я знаю тебя. Ты же все помнишь. Ту ночь на реке, когда согласилась выйти за меня. Как мы ждали нашего сына, как хотели его. Как…

— Ты предал меня, — оборвала она, громко всхлипнув и стиснув пистолет еще крепче, — Ты выкинул все это в дерьмо. Растоптал меня, как ненужную вещь. Все твои громкие слова были ложью. Не смей обмазывать ею даже те хорошие моменты, что у нас были.

А в груди с каждым ударом сердца бьется понимание — она не может позволить этой пуле долететь до цели.

***

Дождь сыграл с Лилиан злую шутку. Её машина все-таки увязла в грязи на грунтовой дороге, уже у самой трассы. Ругаясь, как сапожник, она выскочила из Форда, снова промокнув до нитки: блузка липла к телу, узкая юбка до колена затрудняла передвижение, а каблуки застревали в глине. Но ей было плевать. Нужно вернуться в Клифтон, к Зету. Было невыносимо оставаться рядом с этой девчонкой, кидающейся обвинениями (которые Лили и сама себе высказывала в течении восемнадцати лет). В глубине души она знала, что ей нет оправдания, что были другие варианты. Но ни один из них не включал Гранта, чего Стоун не могла пережить ни в прошлом, ни сейчас. Непонятная тревога гнала ее вперед, и Лили вышла на трассу в надежде на помощь.

Тут ей повезло: относительно быстро остановился небольшой грузовичок, и водитель согласился вытянуть автомобиль из грязи. Вот только времени это заняло уйму. К моменту, когда Форд снова был готов к дороге, Стоун уже промокла чуть ли не до костей, а наручные часы встали от переизбытка воды на цифре «12». И черт его знает, как давно это произошло. С трудом разбирая дорогу, Лили неслась к поместью Джонсов, а тревога все нарастала, как катящаяся с горы лавина, набирала скорость, сметая все остальные чувства в плотный тяжелый комок. Увидеть его. Убедиться, что он в порядке. Обнять и вдохнуть аромат любимого одеколона. Большего не нужно.

Дом встретил её холодом, и продрогшее тело покрылось мурашками. В туфлях противно чавкало на каждый шаг, и Лили с раздражением скинула их прямо в холле, оставшись в чулках. Оставляя влажные следы по мраморным плитам, она бесшумно летела к его кабинету, молясь, чтобы у ее Змея хватило ума самому не ехать на поиски маньяка. Негромкие голоса заставили ее ускорить шаг.

— … Все твои громкие слова были ложью. Не смей обмазывать ею даже те хорошие моменты, что у нас были, — черт побери, как же ей знаком этот писк! Какого дьявола эта сука забыла в кабинете Зета?!