Город и его ненадежные стены

- Надо только захотеть этого всем сердцем, - сказал мальчик спокойным тоном, - И прежде, чем эта маленькая свечка погаснет сама, задуть ее. В следующий момент ты уже окажешься в другом мире. Это очень просто. Твое сердце - летящая птица. Никакая стена, сколь высокой бы она ни была, не сможет его остановить. Тебе не придется бежать к омуту и бросаться в него, как сделала твоя тень. Все, что тебе нужно - это поверить, что в мире есть человек, который поймает тебя, когда ты прыгнешь вниз. В другой мир.

Я молча покачал головой и сделал несколько глубоких вдохов. Что я должен был ему ответить? Я потерял дар речи и не мог до конца понять ситуацию, в которой внезапно оказался.

Между моим сознанием и сердцем была глубокая пропасть. Только что мое сердце было молодым кроликом на весеннем лугу, а уже в следующее мгновение превращалось в птицу, свободно летящую в небе. Но я все еще не держал ничего под контролем. Мое сердце оставалось непостижимым для меня самого.

- Думаю, мне нужно время, чтобы подумать, - сказал я наконец.

- Естественно, подумай обо всем хорошенько, - сказал мальчик, глядя мне в глаза, - Звучит странно, но именно потому, что времени как такового здесь не существует, у нас есть бесконечное его количество.

Свеча погасла, и комната утонула во тьме.

70

Каждый раз, когда я провожал девушку до дома, я прощался с ней словами «Увидимся завтра». Пусть даже они и были бессмысленными, ведь в этом городе настоящее «завтра» никогда не наступало. Она всегда слегка улыбалась, когда я говорил это, но ничего не отвечала. Иногда слегка приоткрывала губы, словно собираясь что-то сказать, но в итоге всегда уходила, не сказав ни слова. Поворачивалась ко мне спиной, подбирала подол юбки и скрывалась за дверями своего подъезда.

Но в последний вечер я не смог произнести этих слов. Потому что на этот раз завтрашнего дня не существовало ни в каком смысле. Когда вместо них я сказал: «Прощай», девушка посмотрела на меня с удивлением, как будто слышала это слово впервые в жизни и оно ее смутило.

Я посмотрел ей в глаза.

И в этот момент заметил, что ее лицо немного изменилось. Я не мог понять, что именно стало другим, но что-то определенно стало. Создавалось впечатление, будто контур изображения слегка отклонился от первоначальной формы. Впрочем, этот сдвиг был настолько незначительным, что большинство людей, вероятно, его не заметили бы.

Возможно, это мое необычное прощание вызвало такую перемену. А может, изменилось вовсе и не лицо девушки, а я сам. Возможно, эта едва заметная метаморфоза произошла не на ее лице, а в моем сердце.

- Прощай, - сказал я еще раз.

- Прощай, - ответила она медленно и осторожно, как будто впервые пробовала какое-то заморское лакомство. Затем, как всегда, на ее губах появилась легкая улыбка. Но и эта улыбка уже не была прежней. По крайней мере, мне так показалось.

Что она подумает, когда узнает, что меня больше нет в городе? Или, может быть, когда я исчезну из города, исчезнет и девушка? Ведь мы создавали этот город вместе и не факт, что можем существовать в нем по отдельности. Тогда кому-то другому придется помогать мальчику читать старые сны. Эта мысль показалась мне невыносимо грустной. Я чувствовал, как что-то важное ускользает от меня, а сам я становлюсь невидимым.

Но мое решение было окончательным и бесповоротным. Я должен покинуть город. Должен сделать следующий шаг. Я так решил, и именно так все и будет. Теперь я понял это по- настоящему. В этом городе мне больше не было места.

Девушка, как всегда, повернулась ко мне спиной, подобрала юбку и скрылась в подъезде. Без лишних движений, проворная и бесстрашная, как ночная птица. Я остался один и долго смотрел на пустоту, оставшуюся после нее.

Когда я шел домой один вдоль берега, соловей пел свою одинокую песню, а ивы на песчаных отмелях покачивались в ее ритме. Река шумела громче обычного. Наступала весна.

Той ночью мы с мальчиком снова встретились в маленькой темной комнате глубоко в моем сознании. Сели друг напротив друга за стол, на котором, как всегда, горела маленькая свеча, и некоторое время молча смотрели на пламя, едва заметно колышущееся от нашего дыхания.

- Ты все обдумал?

Я кивнул.

- Никаких сомнений не осталось?

- Думаю, нет, - сказал я, хотя и не был в этом до конца уверен.

- Тогда пришло время прощаться, - сказал мальчик. - Вряд ли мы снова увидимся.

- Да, скорее всего, мы больше никогда не встретимся. Хотя разве можно говорить о чем-то подобном с полной уверенностью?

Я еще раз внимательно и неторопливо посмотрел на мальчика в толстовке с желтой подводной лодкой. Он снял очки, аккуратно протер стекла и снова надел их. Каждый раз, когда он вот так снимал, а потом надевал очки, у меня возникало впечатление, что он постепенно становится другим человеком. Казалось, он взрослел с каждой минутой.

- Мне очень жаль, но я не способен чувствовать что-либо вроде печали, - признался он мне, - Таким уж я родился. Но если бы я был на это способен, то мне, конечно, было бы очень грустно с тобой прощаться.