Город и лес у моря (сборник)

Андреич сидел на земле, прислонившись спиной к ступенькам крыльца. Глаза его были закрыты.

Мурзук положил дичь к его ногам и легонько ткнул старика носом.

Андреич медленно повалился на землю.

Мурзук прильнул к нему лохматой мордой, поднял голову и тихо, тоскливо завыл.

Заключение

Когда на следующий день отряд объездчиков окружил лесную сторожку, труп Андреича еще лежал на ступеньках крыльца. Но все поиски рыси не привели ни к чему. Мурзук исчез.

Проходил месяц за месяцем.

В избушке Андреича поселился новый лесной сторож.

Скоро в окрестных деревнях забыли одинокого старика. Забыли и его ручного зверя.

Однако в разных провинциальных газетах стали появляться заметки о необычайно крупной и дерзкой рыси.

Писали, что зверь то тут, то там делает набеги на деревни, режет скот и разрывает домашних кошек. Попытки застрелить его неизменно кончаются неудачей. По короткому обрубку хвоста и замечательному знанию людских привычек в этом бесстрашном звере легко было признать Мурзука. Последнее известие о нем промелькнуло в одной из газет северной окраины нашей страны…

В дремучих лесах Севера человек с оглядкой пробирается темной чащей. Он знает, что настороженные уши слышат каждый его шаг и невидимые глаза неотступно следят за ним из-за густых ветвей. Знает, что затравленный зверь будет до конца защищать здесь свою жизнь и ни с кем не побоится вступить в единоборство. И человек уже не чувствует себя там, как в городе, безграничным владыкой над всеми зверями.

Там, на Севере, Мурзук нашел себе надежное убежище.

Рассказы о тишине

Морской чертенок

Говорят, что правда удивительнее вымысла.

Это потому, что вымысел боится выйти за пределы вероятного, а правда нет.

Марк Твен. Из записной книжки

I. В борьбе со стихиями

Теперь сам не пойму, как я отважился на эту отчаянную поездку.

Море было грозно, вдали по нему ходили злые барашки. Едва только я отшвартовался, снял конец с прикола, волны кинули лодку на пристань и, ударив ее бортом, погнали к берегу. С большим трудом я успел вставить в уключины весла – и направить лодку носом в море. И тут началась борьба.

Две стихии – море и ветер, – казалось, сговорились, чтобы не дать мне достигнуть цели и погубить меня. Я изо всех сил наваливался на весла, но волны рвали их у меня из рук, а ветер, накидываясь то с одной, то с другой стороны, всей своей силой старался завернуть лодку назад к берегу и, поставив ее бортом к волне, опрокинуть. Очень скоро мои ладони покрылись водяными мозолями. Но я почти не чувствовал боли: все мое внимание было поглощено тем, чтобы держать правильный курс.

Как я пожалел тут, что не подговорил с собой кого-нибудь из товарищей! Будь у меня рулевой, он мог бы, сидя на корме и глядя вперед, держать руль по курсу, и мне оставалось бы только справляться с этими длинными, непомерно тяжелыми веслами. А одному приходилось еще успевать каждую минуту оборачиваться то через одно, то через другое плечо – смотреть, прямо ли к цели иду?

Целью моей были запретные Пять Братьев. Так назывались пять камней, пять скал, дружной грудой возвышавшиеся над волнами невдалеке от берега.

Я сказал – «невдалеке». Но все на свете относительно. Преодолеть это расстояние при тихой погоде было бы нетрудно, а сейчас оно казалось огромным.

Несмотря на ветер, пот лил с меня градом, и вдруг я почувствовал облегчение: лодка подошла под прикрытие Пяти Братьев, и тут – в заветерках – сразу перестало рвать ее из стороны в сторону.

Однако пристать к скалам с береговой стороны не было никакой возможности. Надо было обогнуть их с запада: войти в проход между двумя старшими Братьями – самыми большими из камней. Это я знал, потому что мне уже дважды пришлось побывать на Пяти Братьях. Я знал, что ворота – очень опасное место: прибой там бьет с удесятеренной силой и может в щепки разбить лодку, бросив ее на камни.

Придержав лодку на месте, я немного отдохнул: надо было набраться сил для последнего, самого рискованного перехода.

Я оглядел берег. На нем никого не было. Да и кто будет выходить в море в такую рань и в такой ветер?

Наконец я собрался с духом и направил лодку в каменные ворота.

Сильное течение разом загородило мне путь. Мне показалось даже, что лодку тащит назад.

Оборачиваться уже не было времени, но, скосив глаза, я по камню увидел, что потихоньку ползу вперед.

Это придало мне силы. Я всем телом, всей своей тяжестью налег на весла – и как-то совсем неожиданно легко очутился по другую сторону прохода, каменных ворот.

Резко повернув лодку, я без приключений ввел ее в узкую гавань между двумя Братьями – одним из старших и младшим.

Тут было тихо. Я кинул весла на дно лодки, перешел на нос, взял кошку – четырехлапый якорь – и забросил ее на старшего Брата. Подергал – зацепилась крепко.

Опасный переход закончился.

Теперь можно было собраться с мыслями – и приниматься за дело.

II. Из темной пучины