Город и ветер

Шум в кабинете превысил всякие границы. Смирившийся с неизбежным маг просто создал звуковой барьер, погрузивший половину комнаты в блаженную тишину, и повернулся к очередной проблеме. Проблема звалась Сааж. она лежала, распластавшись, на невероятных размеров каменном ящике и выглядела слегка оглушенной. Рино, сам передвигавшийся с трудом, помог супруге сесть, но слезать со своей добычи таолинка явно пока не собиралась. Магистр воздуха заставил кресло подлететь поближе, подозрительно посмотрел на бесповоротно уничтожившую его паркет огромную каменную глыбу.

– Что это, Сааж-лан?

– Объект три, принцесса Тавина ди Лаэссэ, – устало отрапортовала та. Тонкие линии лица таолинки были украшены рваными царапинами, от левого уха осталось нечто бесформенное и кровавое – пауку-кристаллу явно потребовалось подкормиться в особо острые моменты недавней операции. – Как мы и подозревали, ди Вална, скорее всего с подачи драгов, решил, что держать при себе живую носительницу крови Нарунгов слишком хлопотно, и погрузил ее в долгий сон.

– Как я его понимаю, – пробормотал Тэйон, найдя глазами завывающих на два голоса принцесс.

– Это... – Сааж кивнула на свой «трон», – ...так называемый «саркофаг спящей красавицы». Девочка внутри, цела и невредима. Спит.

– Мне казалось, по плану вы должны были разбудить принцессу на месте и принести только одного маленького ребенка, – «а вместо этого я чуть не вывернул себе мозги, поддерживая портал, достаточный для того, чтобы протащить небольшую каменную гору!». Тэйон постарался, чтобы его голос прозвучал бесстрастно, но, кажется, не очень преуспел.

– Мнепоказалось, что настройка саркофага изменена. Что, если открыть его без определенных предосторожностей, девочка может не проснуться, а просто умереть. – Таолинки гордо подняла изящную голову, чувствуя себя в безопасности в осознании собственной правоты. – Я считаю, что, прежде чем предпринимать что-либо, саркофаг должен быть осмотрен разбирающимся в подобных вещах целителем.

Тэйон поклонился, одновременно и извиняясь, и придавая свое поражение.

– Очень хорошо, лан, благодарю вас обоих за службу. пожалуйста, доставьте саркофаг к мастеру Ри и... – еще один оценивающий их лица взгляд, – ...сами посетите достойного мастера-целителя.

Две головы склонились перед ним в поклоне. Рино посмотрел иронично-вопросительно в сторону вцепившихся друг в друга сестер. Тэйон, уныло наблюдая эту картину вновь прочистил горло. На сегодняшнюю ночь намечено было еще много требующих абсолютной сосредоточенности и душевного спокойствия дел, никак не предусматривающих присутствия двух выбитых из колеи несовершеннолетних волшебниц. С детьми надо было что-то делать. Но что? Этот вопрос он как-то не продумал заранее. Особняк Алория совершенно не подходил на роль резиденции юных принцесс. И ни одной профессиональной няньки на весь этот огромный и пустой замок...

– Пожалуй, двум другим девочкам тоже следует показаться целителю, – бодро проговорил Тэйон. – Уверен, мастер Ри найдет способ... э-ээ... сочтет необходимым понаблюдать пару дней за их здоровьем.

«Главное, чтобы эти пару дней они не мешали мне». Рино устремил на магистра ветров весьма выразительный взгляд».

– Мастер, мой уважаемый прадед, разумеется...

– ...Не сможет отказать в помощи представительницам королевского рода Лаэссэ, – опасно сузил глаза Тэйон. Таолинец, поняв, что сопротивляться бесполезно, пожал плечами с видом: «вы сами это придумали».

– Да, и покормите кто-нибудь младшую, – бросил мастер ветров уже в спины уводящим принцесс воинам. Еще не хватало, чтобы королевское отродье заявилось посреди ночи бродить по егокухне. Повариха обещала, что если еще раз поймает кого-нибудь из учеников хозяина за полночным разграблением буфета, то сварит в супе самого магистра Алория. Учитывая комплекцию, темперамент и сноровку в обращении с магией огня, присущие этой даме, Тэйон предпочитал не рисковать и не проверять, выполнит ли она свою угрозу на практике.

Когда за ними закрылась дверь, мастер ветров обвис в кресле, закрыв глаза и пытаясь не чувствовать, как отчаянно у него болит все тело. И голова. И мысли. Он не пошевелился, даже когда ощутил прикосновение прохладной влажной ткани, которой Таш смывала с его рук и лица успевшую засохнуть кровь.

– Я должен был бы повесить Вас за непослушание, моя лэри, – пробормотал он без особого огня в голосе, очень устало.

Госпожа адмирал и не подумала изображать раскаяние. Спросила так же тихо:

– Может быть, отложим, мой господин? – И она явно имела в виду не повешение.

Все так же не открывая глаз, он попытался обдумать его предложение. Мысли ворочались в голове, неповоротливые, ленивые. Он слишком много думал последнее время. Он откровенно устал от этого занятия.