Город ящеров (СИ)

— Поверь, Лин, мне тоже потребовалось немало времени, чтобы понять.

— Как такое возможно? Если Лакон был публичным человеком, то нельзя вот так просто убить собственного ребёнка.

Вира засмеялась. Искренне и ласково одновременно. Будто пожилая респектабельная матрона, которая услышала нечто смешное и донельзя неприличное, и ей это понравилось.

— Для тех, кто обладает властью, всё возможно. В тот день Лакон рассказал, что ставленник Гнезда угрожает ему, поэтому ему придётся инсценировать твою смерть. Я не знаю, какого рода были угрозы и почему твой отец воспринял их так серьёзно, ведь и Лакон, и Руанн были сильны, могли бы повоевать в открытую. Лакон предпочёл другой путь. Согласно плану, маленькая Венилакриме должна умереть в результате несчастного случая, а ко мне приехать моя дочь. На самом деле — ты. Мы не использовали код балаклавы, мы влияли на геном. Ты изменилась внешне и внутренне, так что подозрений не возникло.

Пауза.

Лин поднялась.

— Ты загоняешь себя в ловушку, говоря подобное. Как могли меня принимать за твою дочь, если ты не была ящеррицей? Откуда бы мне появиться в городе? С неба? Зачем бы Лакону позволять ребёнку прислуги жить в его доме? Не ври мне, Вира. Если я пойму, что ты врёшь…

— Сядь.

Голос Виры, властный и громкий, заставил Лин немедленно повиноваться.

— Лакон подозревал, что его могут убить. Он инсценировал твою смерть незадолго до разрушения Мыслите. Он планировал вывезти тебя из города и переправить на прародину. Там бы тебя защитили от произвола ставленника Руанна. Как моя дочь, ты имела право пребывать в доме Лакона, просто в других помещениях. Всем сказали, что таким образом я пытаюсь смириться с потерей своей воспитанницы. Сомневающиеся не могли проверить наличие у меня настоящей дочери, — допуск к моим архивам был только у твоего отца.

Вира подошла к двери. Проверила, надёжно ли та заперта. Постучала по стене и, удовлетворённая произведённым звуком, вернулась к Лин.

— Тело мёртвой девочки сбросили с обрыва. Судьи подтвердили, что этот ребёнок — дочь Лакона и вои Китсы. Ну а тебя спрятали. Ненадолго, твой отлёт на прародину планировался на семнадцатый день лета. Напали же на город на шестнадцатый день, за день до отбытия. Башни были разрушены, я бы тебя уже никак не переправила домой, ведь тогда бы пришлось обращаться в аппарат управления соседних городов, которые, как ты уже поняла, были в сговоре с Руанном. В памяти информации о родителях у тебя не было…

— Что? Как это?

— Понимаешь, отправка на прародину — очень деликатное дело. Если человек заходит в капсулу, и его мысли и действия не соответствуют заявленному в файлах, — выход блокируется. Мы же тебя хотели отправить не как дочь Лакона, а как мою дочь.

— Вот оно как… — вздохнула Лин отстранённо. Сказала, лишь бы сказать, ведь на самом деле не понимала, что это значит.

— Да… Именно поэтому в твоих детских воспоминаниях так много пробелов. Блок накладывал твой отец, а Китса стояла рядом и плакала. Защита не только стёрла детские воспоминания, она действовала таким образом, что как только ты сталкивалась с чем-то, не соответствующим легенде, — твоя память это блокировала. Помнишь, после смерти Рамм-Дасса ты на месяц пропала? Это был худший месяц в моей жизни. Я не знаю, что с тобой тогда произошло, но уверена: ты должна была встретить нечто… другое…

— Другое?

— Например, ты могла понять язык ящерров… Или повстречать одного из них и поладить с ним. Или убить со злости. Или заблокированные возможности вышли из-под контроля. Или… да мало ли что! Я тогда перебрала сотни вариантов, что могло произойти, но все отпали, когда ты вернулась на станцию — исхудавшая, с раненным взглядом. Живая…

— Дальше, — жёстко потребовала Лин.

— Блок должен был быть снят сразу после твоего прибытия на Цертамину, тебя там уже ждали твои родные. А отец волновался: как так, ты целую неделю не будешь помнить своих корней, своего рода. Слабая и беззащитная, как…

— Земная, — подсказала Лин.

— А оно вон как получилось… годы и годы, — Вира взглянула на Лин с сожалением.

— Что дальше?

— Как я уже говорила, на семнадцатый день лета в город ворвались вооружённые силы двух городов. Твоих родителей рядом не было. Решение лежало на мне. Я знала: если тебя найдут — Руанн будет первым, кто свернёт тебе шею, ведь ты плоть и кровь его врага. Я собрала наши вещи и в спешке увезла тебя из города. Никому не сказав. Никого не предупредив. Для города ты давно умерла. Для твоих родителей — в тот день. А может, они и не узнали, ведь их тоже убили… Первые несколько дней мы прятались. До меня доходили слухи, что город частично сожгли, а земных жителей сделали рабами. Даже судей-землян. Я часто потом думала: каково было этим людям и их семьям в один день превратиться из многоуважаемых жителей великого города в невольников.

Комната оставалась всё той же — два оранжевых дивана, мягкий свет, много теней. Но она, Лин, как будто смотрела на мир другими глазами…

— А почему я сейчас начала понимать язык ящерров?