Город Ящерров: Венилакриме

Если бы Глава решил, что я поступила неправильно, у него было бы несколько вариантов. Первый: вынудить убить пленника, а это значит, что свою часть работы мы с Четвёртой не выполнили. Второй: приказать убить меня, после чего Восьмой выхватывает пистолет и пытается меня застрелить, а Четвёртая блокирует мою защиту. Неизвестно, смогу ли я выстоять против троих. Скорее всего, ограниченное пространство машины сослужит мне верную службу, и им придётся нападать по очереди. Это даст мне шанс спастись.

Но Глава поступил иначе. После минуты молчания он выдал:

— Везите его на станцию…

Мы привыкли постоянно быть на связи с Главой, знали характер этого человека и умели распознавать его мысли с полуслова. Поэтому одна фраза сказала о его настроении более чем достаточно — он рад нашему улову.

Только после этого мы расслабились и на некоторое время получили право вспомнить о том, что мы не только команда, но ещё и друзья… иногда… когда обстоятельства позволяют.

Глава третья

Через много лет я могла бы рассказывать правнукам, что разговаривала с пленённым ящерром сквозь прутья решётки. Что имела наглость смотреть ему в глаза и улыбаться. Что заразительно смеялась и обещала: я позабочусь о его «благополучии».

Что подходила к решётке и начинала свою любимую игру вроде «иди сюда, посмотри на меня, это я тебя сюда засадила — в тюрьму, созданную земными людьми. Это я разработала всю операцию. Я смогла обмануть великого судью. Как ты ничтожен, как ты слаб, ящерр, как жалок, будучи во власти слабых людишек».

Я могла бы…

Могла…

Но нечего будет внукам рассказывать.

На самом деле я хотела уйти. Хотела забыть, что где-то на «Станции 5» присутствует ящерр. Забыть, что здесь, в другом отсеке, далеко-далеко и в то же время бесконечно близко находится великий судья. Заперт, но всё равно смертоносен.

Но больше всего я хотела, чтобы Лекарь меня не трогал, чтобы подчинённые доверяли. Чтобы Глава уважал и прислушивался… и назначил наследницей. Чтобы мне было спокойно. И Виру рядом — добрую, понимающую и заботливую.

Но я никогда не хотела глумиться. Этого во мне не было. Никогда.

Мой авторитет как руководителя упрочился. Нашей группе поклонялись. Маленькие дети, рождённые и воспитываемые на «Станции 5», наслушавшись «взрослых» разговоров, восхищённо замирали при виде меня. В школе учителя задавали домашние задания о любимых героях, из чего становилось понятно: наша четвёрка лидирует в рейтинге. Больше всего детям нравилась Четвёртая — она среди нас самая красивая. Я — вторая в списке популярности.

Глава всё чаще вызывал в свой кабинет, я даже перестала вздрагивать при этом — он просто советовался.

Прошло несколько дней. Я вернулась к прежнему образу жизни, возобновила тренировки, попросила парикмахера на сантиметр укоротить мне волосы и через перекупщиков достала себе новые духи.

Спрашивается, зачем мне духи?

Однако спать стала хуже. Снились кошмары под грифом: «А если бы…».

А если бы операция провалилась? Что этот ящерр приказал бы со мной сделать? Сразу убил? Где бы я была сейчас?

Но утро приносило обычные каждодневные заботы. Со мной консультировались, меня приветствовали, и в столовой больше не приходилось заранее занимать любимое место — оно теперь всегда меня ждало.

О ящерре я старалась думать поменьше. После прибытия на станцию его сразу же увезли и поместили на нижнем уровне — в камеру, самую надёжную из имеющихся в наличии.

Информация о пленнике ходила разная, чаще всего — недостоверная. Касательно меня, то мне не было до него никакого дела. Меня совершенно не волновало, каким было пробуждение ящерра, впрочем, как и всё остальное, связанное с ним. Я пленника привела — дальше ваша забота: допрашивайте, пытайте, обменивайте.

Если бы не одно «но»…

Из-за бумажной волокиты мне нужно было получить подписи приставленных к ящерру охранников, чтобы прикрепить документы к отчёту для Главы (нас приучили строго следовать правилам, подобная мера предосторожности возникла в процессе разрастания «Станции 5» много лет назад).

Мне нужно было собрать сорок восемь подписей — по двенадцать человек на смену. О встрече с ящерром не могло быть и речи, я бы всего лишь оставила планшетник на проходной и ушла.

По прошествии времени я задавалась вопросом: а зачем я вообще спустилась на нижний уровень? Могла ведь передать документы с посыльным. Так почему, почему пошла к нему собственнолично?

Пленник находился в клетке, с виду обычной, а на самом деле оснащённой кучей датчиков и защитных систем. Сама клетка стояла в герметичной белой комнате.

Стена с односторонней видимостью прятала меня от Руанна, зато мне было прекрасно видно и слышно всё то, что происходило в комнате.

А там шёл допрос. И проводил его сам Лекс-Ка — заместитель Главы, его единственная и самая «правая» рука. В общем-то, человек он был довольно молодой, не старше тридцати пяти. Я его уважала, но побаивалась. Внимательный, высокий, глазастый и обманчиво медлительный.

— Нам нужны данные об устройстве Маятника. Что это за кабины на его шпилях? — спросил Лекс-Ка в своей обычной, растянутой манере речи.