Ханна проснулась от прилива адреналина. Дрожь пробежала по ее телу, когда она пересекала грань между сном и бодрствующим состоянием. На следующем вздохе она взяла себя в руки. Она больше не ходила во сне.
Она открыла глаза и увидела Элиаса, тихо сидящего на краю своей койки. Он смотрел на нее с легким блеском в глазах.
— Это случилось? — спросил он как ни в чем не бывало. — Ты ходила во сне?
— Да, — ответила она. Расстегнула спальный мешок и медленно села. — Ты. . все в порядке?
— Я в порядке. Твои вибрации разбудили меня, но ничего страшного.
Она не знала, как реагировать. Ни один другой мужчина никогда не описывал этот опыт как нечто незначительное.
— Как это было для тебя? — наконец спросила она.
Он помолчал какое-то время. Она затаила дыхание, боясь ответа.
— По-другому, — сказал он наконец.
— Плохо? — спросила она, более беспокойно. — Я пыталась сказать тебе…
— Нет, — сказал он. — Неплохо. Просто необычно. — Казалось, он искал подходящее слово. — Интимно.
— Интимно?
Он кивнул, удовлетворенный этим словом. — Я думаю, что это лучший способ описать это.
Настала ее очередь растеряться. — Жутко интимно или странно интимно?
— Больше похоже на сексуально интимно.
Она почувствовала, как жар разлился по ее лицу, и была благодарна темноте.
— Никто никогда не описывал это так, — сказала она. — После ночи в лаборатории Грейди, он рассказал мне, что приборы зарегистрировали серьезное нарушение структуры моего света сна во время эпизода хождения во сне. Он сказал, что видел более устойчивые закономерности у талантов Сносвета, которые были заперты в парапсихологических палатах. Он сказал, что сильно удивлен, что я до сих пор. . в своем уме. Между нами говоря, я уверена, что у него большие сомнения на этот счет.
— Я знал несколько свихнувшихся одаренных. Ты не такая. Очевидно, что приборы Барнетта не были достаточно чутки, чтобы точно измерить структуру твоей ауры.
— Как ты можешь быть в этом уверен?