Город из стекла (СИ)

– Не поможет. Я над ней спящей зачитал слова… Не знаю, что пошло не так. Потом хотел к ней, в сон, а она меня не пускает. Тут нужен медиум сильный или… – стушевавшись под его взглядом, Аркадий схватился за айфон и вышел в другую комнату. Умник хренов.

Ты бы еще бабку-гадалку с рынка позвал, – зло подумал Ден, стягивая с себя взмокшую футболку. Ощущение прилипшей к телу ткани было премерзким, а его сейчас и так колбасило знатно.

– Целовать уже пробовал, – стоя на пороге, Аркадий не сводил с него глаз. Отелло, блин, нашел время ревновать.

– Она тебе Белоснежка, что ли?

Эх, надо было все-таки настоять на своем и захватить Веню с аппаратурой, хоть силком. Странно, что Адель, услышав новости, ограничилась тем, что милостиво позволила ему уйти посреди рабочего дня. Очень несвоевременная принципиальность, и совсем на нее не похоже. А у него, как нарочно, даже телефона нет. Кто прочитает ему установки?

Спокойно, Денис, спокойно. Дыши.

Дыши глубже.

***

Аккуратный двухэтажный дом за палисадником сиял свежей голубой краской. Среди привычных в деревне розово-бордовых мальв красовалось несколько ярких подсолнухов; золотые шары соседствовали с пышными пурпурными соцветиями, которых Ден никогда прежде не видел, хотя в детстве частенько, от нечего делать, листал материнские альбомы по садоводству.

Кирпично-ржавые ворота, вопреки его ожиданиям, впустили его без единого скрипа. Да и вообще, если задуматься, вся улица выглядела поблекшей сепией, заливаясь краской только за пару-тройку шагов до калитки.

И тишина. Только ветер шелестел в ветвях разросшихся берез. В зеленой гуще Ден заметил пару запутавшихся воздушных змеев. Точная их копия, только в миниатюре, оказалась в слегка заржавевшем по краям почтовом ящике, закрытом вместо замка на медную проволоку.

Мельком взглянув на окна – за тюлевыми занавесками сложно было что-то разглядеть, – парень толкнул тяжелую, обитую кожей, дверь и оказался в прихожей. Пахло деревом – как когда половицы чисто-начисто вымыть с мылом, а потом дать хорошенько просохнуть на солнце. Обычно в деревнях стены увешаны пучками сушеных трав, которые со временем начинают отдавать пылью, но здесь хозяева явно постарались придать жилищу городской лоск. На потолке между стропилами виднелись лампы – штук пять плафонов, стилизованных под фонари. Вместо обшарпанных стульев у стены красовалась тумбочка с флисовым верхом, рядом на крючке висела обувная ложка, украшенная головой кабана.

В самой комнате в глаза сразу бросился ярко-красный ковер над кроватью, укрытой пестрым покрывалом: темно-зеленые треугольники чередовались с золотистыми ромбами и охровыми квадратами, будто на постель бросили пару охапок осенней листвы. Печи не было, зато был камин, сложенный из грубо отесанных камней.

– Нравится?

Ден даже вздрогнул от неожиданности, а потом заметил за столом у окна Настю. Она как раз закончила чистить яблоко и взяла другое, из большой плетеной корзины. Ловко мелькал ножик в умелых руках, и упругая лента кожуры спускалась почти до самого пола.

– Папа сам его сделал. Он очень этот дом любил, – солнце проникало сквозь занавески, золотило упругие завитки у висков. Девушка подняла голову и улыбнулась – казалось, она вся соткана из теплого света. И тем темнее выглядела страшная веревка на тонкой шее… Ден с трудом сглотнул ком в горле.

– Что с тобой произошло?

– Ничего, – удивление в ее голосе не было поддельным. – А почему спрашиваешь?

Похоже, сообразил Денис, в момент наговора сработала защитная реакция. Почувствовав опасность, вот сознание и ускользнуло в единственное безопасное место – отчий дом.

– Ты обедать будешь?

Она поднялась, и тут он наконец смог рассмотреть, что именно обвилось вокруг белоснежного воротника.

Змея. Темная, почти черная, в два пальца толщиной. Дена чуть не замутило, когда он увидел вблизи ее жирно блестящие чешуйки. Мелькнул и пропал опасно-тонкий, раздвоенный язык.

– Достань, пожалуйста, тарелки из серванта.

Боже, до чего же она была бледной… Ему хотелось крикнуть, голыми руками сорвать смертельное ожерелье у нее с шеи, но здравый смысл подсказывал: не спеши, а то наломаешь дров. В этот раз дом принял его за своего, но потом второго шанса может и не быть.

И потом, не стоит забывать, что все это – просто сон, иллюзия. Значит, следовало смотреть на вещи глубже. Это не просто гадюка – это символ, Библейский искуситель, коварство, ревность.

– Ты же не против яблочного пирога? Сейчас только яблоки порежу.

Девушка даже не подозревала ни о чем. Наверное, точно так же она предпочитала не замечать истинного лица своего нареченного. Змея угрожающе зашипела, стоило ему ненароком к ней прикоснуться. Бледная кожа под тугими кольцами пожелтела, как у восковой куклы. Бог знает, что там было в этом заговоре, но слова, произнесенные сгоряча, продолжали действовать даже здесь. Слишком близко она подпустила к себе врага, слишком доверилась.