Город как безумие. Как архитектура влияет на наши эмоции, здоровье, жизнь

Из всех исследований того, как индивидуумы воспринимают городскую среду, только открытия Кевина Линча нашли существенное подтверждение: ориентиры, границы, пути и узлы – действительно важные инструменты, которые человеческий мозг использует для ориентации в пространстве и составления ментальных карт. Недавно группа нейрофизиологов – Эдвард Мозер, Мей-Бритт Мозер и Джон О’Киф – дала новое истолкование и расширенную характеристику путям и узлам Линча. В исследованиях, которые принесли им Нобелевскую премию по физиологии и медицине, они открыли клетки, которые ответственны за распознавание места и распознавания здания, работающие совместно с нейронами решетки в единой системе. Внутренний GPS в нашем мозгу позволяет нам ориентироваться в пространстве. Теперь мы знаем ответы на такие вопросы: «Как мы определяем свое местонахождение? Как мы находим дорогу из одного места в другое? И как нам удается сохранить эту информацию, чтобы в следующий раз пройти этим же маршрутом?»

Работа Линча высветила необходимость более детальной информации о способах, которыми люди воспринимают архитектурную среду, а та на них воздействует. И в небольших, относительно замкнутых областях академической науки исследования продолжались. Но немногие открытия достигали глаз, ушей и разума людей, которые покупают объекты строительства и живут в них, – клиентов, – или даже дизайнеров. Все чаще и чаще такие вопросы поднимаются различными исследовательскими инициативами и группами в среде урбанистов, архитекторов, дизайнеров интерьера, а также учреждений академической науки и здравоохранения, самым ярким примером чему является небольшая, но растущая Академия нейрофизиологии для архитектуры.

Для того чтобы выяснить, как наши городские среды видоизменяют и наш внутренний, и наш внешний мир, в просторечии – как мы переживаем их, мы должны сначала определить – что мы подразумеваем под словом «переживаем». Переживание отличается от нерефлексированного факта естественного существования; ему свойственно общее качество, которое пронизывает все его составляющие и придает им значение. Это убедительное единство является продуктом человеческого сознания, которое фильтрует и интерпретирует все, с чем мы сталкиваемся.

В последние два десятилетия огромный объем знаний о деятельности мозга, – большая часть которых не относится непосредственно к архитектуре, – получают нейронауки и социальные науки. Синтезирование этих знаний приводит к удивительному, но неоспоримому выводу: наши строительные среды не будут отвечать нуждам людей до тех пор, пока мы не применим то, что знаем и узнаём о восприятии их человеком, в их дизайне и композиции. Это справедливо для всех уровней – от семей, живущих в своих домах, до школьников на игровых и спортивных площадках, до работников, трудящихся в офисах или на оптовых базах корпораций.

Этот стабильный поток новых исследований коллективного восприятия и осмысливания демонстрирует, насколько неразрывно связаны люди со своими средами. И, смотрит ли человек, не осознавая этого, на линии на стене, образующие узор, или неосознанно отмечает высоту и форму потолков, или реагирует, не отдавая себе отчета, на качество и интенсивность света в помещении; удовлетворено или бунтует его интуитивное чувство земного тяготения, воображает ли он холод каменного пола, – эмоциональное самочувствие каждого человека, его социальные взаимодействия и даже физическое здоровье зависят от места его обитания, большое оно или маленькое. Этот быстро растущий объем знаний начал накапливать «когнитивный» раздел психологии в 1960-е, когда все больше ученых стали утверждать, что мыслительные процессы людей – их познание – можно научно исследовать и что они говорят о человеческом сознании не меньше, чем поведение. Когнитивная революция продолжала набирать темп, пока в 1990-е не произошел резкий ее всплеск, когда некоторые новые технологии построения изображений и вычислительная техника сделали возможным научное исследование мозга в действии.