Город Х

– Спасибо за танец. Не нужно имен.

– Инига…

Я прошептала это уже спине, борясь с подступающими слезами.

* * *

Вино не заполняло и не усугубляло внутреннюю пустоту, но оно делало ее неважной, чуть более далекой.

– Он принял меня за бл№дь, Радка.

В моем тихом голосе звучала вся ирония сошедшегося не в той точке пространства мироздания.

Я курила прямо в кресле, держа пепельницу в руке, а подруга бушевала в нашей комнате ураганом:

– Кто тебе вообще сказал, что это ОН?! Кто? Может, это просто похожий чувак, слышишь? Да мало ли их – синеглазых брюнетов… Мало ли? Ты сама говорила, что помнила его лицо размыто…

– Я его вспомнила точно, когда увидела.

– Зато не признал тебя он. И, знаешь, что это значит?

Я не отвечала. Затяжка, горестный выдох, очередной глоток вина.

– Что будка могла выдать ваш процент совместимости, базируясь на физическом влечении. Ты ведь этого не знаешь?

– Нет.

– Вот именно. А что, если та же будка не учла совместимость характеров?

– Я думала, что учла.

– ТЫ думала. Но ты не знаешь этого наверняка? А зачем тебе чувак со стопроцентной физической совместимостью, если вы совершенно друг другу не подходите по мировоззрению? Если этот болван принял тебя за бл№дь, даже не разобравшись в ситуации, то он просто мудак, Нежка. Ты уж извини. И вообще, лучше бы будка подбирала людей с, например, пятидесятпроцентной совместимостью в постели, но стопроцентной в жизни.

Я молчала.

По-дурацки все вышло. Просто по-дурацки. Я ощущала себя, как вышвырнутый на улицу пес, – хороший, пушистый, с идеальным характером. Просто в ту минуту, когда мистер «синие глаза» меня увидел, я была временно «мокрым и грязным псом», – в общем, не в том антураже… Но ведь нутро… Неужели не почувствовал, не поверил себе?

– Нежка…

– М-м-м?

– Он придет. Ты ведь говорила, что его накрыло тоже?

Может быть. Все в этой жизни может быть.

Она просто пыталась мне помочь – Радка. Как умела. И я была ей признательна – она вела себя, как идеальная подруга, которая, даже не зная человека, соглашалась ненавидеть его вместе с тобой за компанию. Она кружила по комнате и строила предположения за меня, она волновалась за меня, она была готова выщипать кому-нибудь лобок за меня.

– Урод, – бурчала она, – … танец ему понравился, поцелуй понравился, и сбежал. Слушай, И, это все я… Лучше бы я тебя не посылала… Чертов стриптиз!

– Брось ты.

– Это же я придумала…

– Все неудачные стечения обстоятельств в жизни тоже ты придумала?

Ей было обидно за меня. Да я и сама, окажись она в том же положении, рвала и метала бы.

– И все равно он мудак. Как можно было осудить тебя, не зная?

– Думаю, он осуждает тут всех.

– Тогда какого хрена он сам тут делает, мистер «невъеб№нная неприкосновенность»?

– Этого я уже не узнаю.

– Узнаешь, – ворчала она, забираясь на кровать. – Узнаешь, вот увидишь. Мужики – они часто идиоты при встрече, а уж если накрывает, так вообще зайцы пугливые.

Стемнело.

Спустя сорок минут Радка спала, а я курила уже на балконе.

У него были такие пронзительные синие глаза. И я хотя бы раз в жизни их увидела.

* * *

Примерно до полуночи ему удавалось писать стройный код, но после ненужные мысли все-таки заполонили мозговое пространство, и Логан был вынужден прерваться.

Раздраженный выдох сопроводил шум колес вращающегося стула по линолеуму.

Город «Икс» за окном жил привычной жизнью: шумел улицами, пестрел неоновыми рекламами, источал флер бесконечной и притягательной доступности всего, что только можно пожелать. Доступностью осуществления потаенных желаний, доступностью тел, доступностью получения того, что в обычной жизни получить многим не удавалось.

И где-то там, по этим улицам, возможно, прямо сейчас смеялась и шагала она. Пила пиво, рассматривала чужие члены, меняла цвет медальона на зеленый, чтобы незнакомые руки могли пошарить по ее сиськам…

Ему все равно.

Да, ему совершенно все равно – эту фразу, с тех пор как он вернулся из бара, Эвертон повторил себе уже несколько раз.

Вот только чуток обидно… Он согласился посмотреть этот танец, потому что она выглядела другой – живой, настоящей. Все ее эмоции, все интонации, жесты, выражения лица – все было другим – не таким, как у большинства посетителей этого места. Да у всех у них, черт их дери. И потому он согласился.

Естественно, он ожидал, что она будет крутить бедрами, сжимать свои груди и посасывать их, дабы привлечь его «мужское» внимание, но танец… Этот странный танец до сих пор стоял у него перед глазами – ее ускользающий вместо прямого взгляд, ее смущенный румянец вместо открытого «иди ко мне» призыва, ее посыл «вот она я, я тебе нравлюсь?» вместо «давай трахнемся».

И на нее среагировал его член – удивительный феномен номер раз.

Нет, Логан вовсе не был ни импотентом, ни геем, но он настолько хорошо обладал контролем тела, что его член обычно подчинялся мозговым командам «да/нет». А тут член ждать команды не стал. И это при том, что танец совершенно не являлся стриптизом, а девчонка – писаной красавицей. Не толстая, но и не худая, мягкая, женственная – не модель. Он видел куда более спортивных, поджарых и эффектных, нежели она.