Город Х2

Когда они услышали писк приборов, ждать уже не мог никто, все ворвались в палату и убедились, что Дима жив, даже лучше, он пришел в себя и хоть, и смотрел на всех сонно, он узнал лица друзей и его губы дернулись в подобии улыбки. А потом он вновь уснул в реальном мире, зная, что проснется и будет чувствовать себя намного лучше, чем прежде. После этого на Лару не смотрели как на врага, она вдруг стала другом, почти для всех присутствующих. Пробуждение Димы стало для Саши хорошей новостью, один из камней упал с сердца и дышать стало легче. Если бы еще Женька так же быстро и легко пришла в себя…

– Не оставляйте его одного, – сказала Лара, – думаю, как только он вновь откроет глаза, ему захочется пить и есть.

– Спасибо вам, – прошептала все еще плачущая Анжелика и бросилась обнимать Лару.

– Спасибо, – выдавил Дэн.

Пока все прибывали в хорошем расположении духа, Док вывел Сашу в коридор.

– Как там Женька? – спросил он.

– Так же, она не приходит в себя, но насколько я заметил, эта синяя дрянь больше не распространяется по ее телу. – Устало протянул Саша, ведь он не отходил от нее ни на шаг, с того времени, как она попала в лазарет.

– Это хорошо, – кивнул Док и заметил кого-то в белом в конце коридора.

– Док, – тут же послышался крик Ярика с другой стороны, – Оксана сбежала.

Саша дернулся в сторону Ярика, но Док остановил его крепко ухватив за плечо.

– Возвращайся к Женьке, у меня дурное предчувствие, – голос Дока дрогнул и Саша нахмурившись, бросился в палату к Женьке.

Док испугался не зря, как только Саша вошел в помещение, он застал там Розу. Мачеха Женьки, одетая в белый халат уже приставила к ее горлу скальпель. Саша дрогнул и поднял руки показывая, что он без оружия.

– Я давно должна была это сделать, – прошипела Роза, – эта девчонка должна была сдохнуть в тот момент, когда не стало Толика, она разрушила мою семью.

– Не делайте этого, – прошептал испуганный Саша, заметив, что по шее Женьки уже течет тонкая струйка крови, смешанная с синим оттенком сыворотки, что отравляла ее тело.

У Саши дрожали руки, он понимал, что в руках Розы острое оружие, которое в одно мгновенье, может лишить Женьку жизни.

– Я прошу вас не делайте этого, – взмолился он.

– Почему? – спросила она, – почему эта никому не нужная тварь, должна жить в то время, как мой ребенок умер?

– Не убивайте ее. – Голос Саши дрожал, как бы сильно он не старался это скрыть.

Он не знал, что делать и на что надеяться, подмоги ждать было неоткуда, все бросились ловить беглянку и скорее всего Роза была в курсе, что именно в этот момент в палате Женьки никого не будет. Она все просчитала, как истинный убийца.

– Ха-ха-ха, ты хоть представляешь кто она?! – зашипела, как умалишённая Роза, – она убийца моего ребенка.

– Она этого не делала, – покачал головой Саша, – Толик умер не из-за нее.

– Не смей произносить его имя, – задрожала от гнева Роза, – никто не имеет право произносить имя моего мальчика.

– Я прошу вас не делайте этого, я не хочу снова ее потерять. – Отчаянно прошептал Саша. – Вам больно, но ведь вы не убийца.

– О как это по-детски звучит, я люблю ее, я не смогу без нее, – Роза снова засмеялась, – убивать не так уж и сложно, я уже пробовала, а ее убить мне только в радость, ведь она никому не нужна, ни тебе, ни мне, ни даже своей родной матери.

– А вот тут ты ошибаешься, – раздался голос Лары за спиной Розы и она огрела ее по голове железной уткой.

Скальпель скользнул по шее Женьки, Лара мгновенно зажала рану рукой и посмотрела на застывшего в испуге Сашу.

– Что ты стоишь? – громко сказала она, – зажми рану, мне нужны инструменты!

Саша вздрогнул и бросился к Женьке, он зажал рану на ее шее и видя как сквозь пальцы сочится кровь задрожал всем телом. Саша не знал что делать, поэтому лишь продолжал шептать ей в ухо одни и те же слова, зажмурившись от страха:

– Жень, все будет хорошо… вернись ко мне, я прошу тебя… приди в себя… я больше этого не выдержу… я хочу чтобы все закончилось… я прошу тебя…

52

Женька была напугана, она ощущала, как ее сердце сильно бьется от страха, который гулял по венам. Она стояла среди карусели своих отражений, а они продолжали крутиться вокруг, образуя что-то непонятное, и весь этот карнавал вызывал тошноту, смешавшись в один сине-черный оттенок. Она упала на колени, плакать не хотелось, больше всего она хотела увидеть не себя, больше всего ей хотелось, чтобы кто-то указал ей путь и она оказалась там, где нет страха и боли. Но фраза о выборе продолжала звучать в ее голове и казалось становилась только громче с каждым мгновеньем. Обхватив себя руками, Женька крикнула «хватит», но карусель не остановилась, и ее никто не услышал.