Город клинков

Она прижимает приклад к плечу и нацеливает винташ на дорогу вдоль волнолома. А ведь она, кстати, так ни разу из этой штуки не стреляла. То есть общее понимание, как оно и что, у Турин есть, и еще она знает, как его заряжать. Но огнестрельное оружие — дело такое: думаешь, что все про него знаешь, а оно тебе — раз, и сюрприз. И хорошо, если после того сюрприза ты жив останешься…

С другой стороны, думать о сюрпризах огнестрела, когда ведешь бой с вуртьястанским святым, просто смешно. Жургут опаснее винташа.

Она слышит знакомое гудение и видит, как святой Жургут подпрыгивает над крышами домов и летит пятнадцать или двадцать футов по воздуху. Меч его занесен для кошмарного удара по чему-то, и Мулагеш не видит по чему. Но знает — это Сигруд, — возможно, он зажат в проулке между двумя домами.

Она слышит громкий бабах — из Понжи снова стреляют. Святой Жургут дергается и пятится — пуля попала ему прямо в грудь. Удар настолько силен, что адепт падает навзничь, ногами вверх, головой вниз, скатывается, ударяется об угол крыши и обрушивается на стоящую рядом юрту.

Мулагеш тихонько хихикает, покачивая головой:

— Ай да Сигруд, ай да молодец…

Снова раздается гул, и массивный клинок с грохотом ударяет в землю всего в нескольких ярдах от Сигруда. Ударяет, потом резко разворачивается и, вращаясь, летит вслед за ним. Сигруд падает наземь, клинок со свистом прошивает воздух — прямо там, где только что была голова дрейлинга. Сигруд поднимается на ноги, и тут же стена ближайшей к дороге лавки осыпается, и оттуда с грохотом и треском выламывается святой Жургут. Он прет как разъяренный бык, по рогам на его спине молотит дождь из обломков кирпичей и черепицы. Он смотрит на Сигруда, и хотя Мулагеш не видит его лица под маской, сразу понятно: чудище в бешенстве.

Святой поднимает руку, и меч, низко гудя и крутясь в воздухе, возвращается к нему в ладонь. Сигруд уже бежит по дороге, но он на открытом месте и уступает Жургуту в скорости.

Мулагеш в панике выцеливает монстра, но между ними Сигруд, и выстрелить она не может.

— Мать твою за ногу, — бормочет она.

Святой Жургут поднимает меч, разворачивается и с размаху запускает клинок в воздух.

Мулагеш в ужасе.

Вой клинка эхом отражается от волнолома, от дороги, меч поднимается по изящной дуге все выше, на пятьдесят, шестьдесят футов от земли, готовясь вонзиться Сигруду в спину.

Сигруд разворачивается и поднимает Понжу.

Вообще-то по правилам Понжу так не держат — любое оружие полудюймового калибра должно стоять на земле, когда из него стреляют. Вот и Сигруд, нажав на спусковой крючок — бум! и эхо снова загуляло по дороге, — получает такую отдачу, что всеми своими двумястами с лишним фунтами опрокидывается на спину, словно на него наехал грузовик.

Раздается тонкий звон, и меч святого Жургута начинает беспорядочно вибрировать, его ведет то в одну сторону, то в другую, и в конце концов он сбивается с траектории и вонзается в землю в половине квартала от Сигруда, зарываясь в ракушечную крошку чуть ли не по рукоять.

У Мулагеш падает челюсть. Неужели он сумел подстрелить этот демонов меч?

Святой Жургут в ярости оглядывается. А потом бежит по дороге к Сигруду, вытянув вперед руку.

Меч, подвывая, дергается, пытаясь вырваться из земли.

Сигруд вскакивает на ноги, придерживая бок — Понжа наверняка сломала ему ребро, если не несколько, — прихрамывая, подходит к волнолому и прыгает в воду.

Меч все-таки выдирается из земли и влетает, как намагниченный, в ладонь святого Жургута. Тот разворачивается к океану, занеся клинок. Взгляд его ищет Сигруда.

Мулагеш берет чудище на мушку. Кладет палец на спусковой крючок, делает глубокий вдох и стреляет.

Мир вокруг нее подпрыгивает, словно улицы и дома стоят на одеяле и это одеяло кто-то крепко тряхнул. Неизвестно, что еще хуже: чтобы тебя шифером после взрыва закидало или отдача этой хреновины.

Зато как приятно посмотреть на дело своих рук: святой Жургут от выстрела споткнулся и зашатался. Да, она, наверное, ключицу сломала, зато попала в тебя, злобный урод.

Жургут в ярости крутится, пытаясь засечь стрелка. Но, видимо, ее он не разглядел. Как это ни страшно, но придется стрелять второй раз…

Мулагеш ждет, пока чудище развернется к ней, а потом, морщась от боли, затаивает дыхание, словно готовясь к прыжку в воду с большой высоты, — и снова нажимает на спусковой крючок.

Вокруг еще раз все подпрыгивает. Мулагеш стонет от боли — тело громко ругается на такие нагрузки.

Святого Жургута выстрел отбрасывает назад. Пуля попала ему прямо в низ живота. Он вперяется взглядом в улицу и, дрожа от гнева, бросает меч.

Но на дороге темно, хоть глаз выколи, поэтому он не видит, что Мулагеш уже встала и похромала в сторону сторожевой вышки. Меч влетает в гору ящиков с другой стороны от железнодорожных путей — и пусть его, это не страшно.

Потом клинок, подрагивая в воздухе, возвращается обратно и с лязгом влетает в подставленную открытую ладонь. Святой Жургут склоняет голову к плечу, прислушиваясь: он ждет, что кто-то вскрикнет. Или выстрелит снова. Но кругом стоит тишина.