Город костей

Босх вышел из задней двери на автостоянку. Он понятия не имел, где Джулия — в раздевалке, еще не вернулась или уже уехала. Вечерние смены были длительными. Патрульные не возвращались в участок, пока дежурный сержант не высылал им замену.

Он увидел машину Джулии и понял, что не прозевал ее. Вернулся к отделению, чтобы занять место на скамье «код семь». Но когда подошел к ней, Джулия уже сидела там. Ее волосы выглядели слегка влажными — после душа, наверное. Она была в линялых джинсах и свитере с длинными рукавами и глухим воротником.

— Ты был в здании, — сказала Джулия. — Я посмотрела, что свет погашен, и подумала, что, очевидно, разминулась с тобой.

— Только не сообщай начальству про погашенный свет. Джулия улыбнулась, и Босх сел рядом с ней. Ему хотелось коснуться ее, но он сдержался.

— И про нас.

Она кивнула:

— Конечно. Уже многие знают, так ведь?

— Да. Я хотел с тобой об этом поговорить. Можешь позволить себе выпить?

— Разумеется.

— Пошли пешком в «Кошку и скрипку». Я устал сегодня сидеть за рулем.

Вместо того чтобы пройти через отделение, они отправились длинным путем мимо автостоянки и вокруг здания. Миновали два квартала до бульвара Сансет, потом еще два до пивной. По пути Босх извинился, что не встретил Джулию в сыскном отделе, и объяснил, что пришлось ехать в Палм-Бич. Джулия почти не раскрывала рта, лишь кивала, слушая его объяснения. О главном они не разговаривали, пока не добрались до пивной и сели в кабинке возле камина.

Оба заказали по пинте «Гиннесса», потом Джулия сложила руки на столе и сурово уставилась на Босха.

— Гарри, пиво сейчас принесут. Я приму от тебя это угощение. Но должна предупредить: если предложишь нам быть просто друзьями, то у меня уже достаточно друзей.

Босх не смог сдержать широкой улыбки. Ему нравилась смелость этой женщины, ее прямота. Он покачал головой.

— Нет, Джулия, я не хочу быть твоим другом. Совершенно не хочу.

Босх протянул руку и сжал запястье Джулии. Оглядел пивную, желая убедиться, что никто из отделения не зашел сюда выпить после смены. Знакомых лиц не увидел и снова обратил взгляд на Джулию.

— Чего я хочу, так это быть с тобой. Как прежде.

— Я тоже.

— Только нам требуется осторожность. Ты работаешь недавно. Я знаю, как разносятся сплетни, так что здесь моя вина. Нам не следовало оставлять твою машину на стоянке отделения в ту первую ночь.

— Да пошли они все, если не понимают шуток!

— Нет, это...

Босх подождал, пока официантка поставит кружки на маленькие картонные подставки с фирменным знаком «Гиннесс».

— Нет, Джулия, это серьезно, — продолжил он, когда официантка удалилась. — Если мы хотим сохранить наши отношения, нам следует быть осторожными. Уйти в подполье. Больше никаких встреч на скамье, никаких записок, ничего подобного. Нам даже нельзя больше появляться здесь, потому что сюда заходят полицейские. И подполье нужно глубокое. Мы встречаемся за пределами отделения.

— Ты так говоришь, будто мы шпионы какие-то.

Босх поднял кружку, чокнулся с Джулией и стал жадно пить. После трудного дня пиво было очень вкусным. Ему тут же пришлось сдержать зевок, Джулия увидела это и сделала то же самое.

— Шпионы? Вроде того. Ты забываешь, я служу в полиции более двадцати пяти лет. А ты всего-навсего «сапожок». Врагов у меня здесь больше, чем арестов у тебя на счету. И кое-кто из них воспользуется любым случаем мне насолить. Может показаться, я беспокоюсь только о себе, но суть в том, что если им потребуется взять в оборот новенькую и таким образом свести счеты со мной, они сделают это моментально. Я не преувеличиваю. Моментально.

Джулия, втянув голову в плечи, посмотрела в одну сторону, потом в другую.

— Ясно, Гарри — то есть Секретный Агент ноль-ноль сорок пять.

Босх усмехнулся:

— Ты думаешь, все это шутки. Подожди, получишь первый вызов в отдел внутренней безопасности, тогда поймешь.

— Я не считаю это шуткой. Просто поддразниваю тебя.

Оба глотнули пива, Босх откинулся назад и попытался расслабиться. От камина шло приятное тепло. Напряжение быстро проходило. Он взглянул на Джулию, та улыбалась так, словно знала о нем какую-то тайну.

— Что такое?

— Ничего. Просто ты очень уж разгорячился.

— Я стараюсь защитить тебя, вот и все. У меня уже четвертак за плечами, поэтому мне легче.

— Что это означает? Я слышала, как люди говорят: «Четвертак за плечами», — словно они неприкасаемые или что-либо в этом духе.

Босх покачал головой:

— Неприкасаемых нет. Но после двадцати пяти лет службы полагается максимальная пенсия. Прослужишь двадцать пять или тридцать пять, деньги будут идти те же самые. И «четвертак за плечами» означает, что у тебя есть возможность послать все к черту. Не нравится, как обходятся с тобой — можешь в любое время сказать «до свидания» и хлопнуть дверью. Ты уже служишь не ради заработка.

Официантка снова подошла и поставила на стол корзинку воздушной кукурузы. Джулия спросила у Босха:

— Тогда ради чего служишь ты?

Он пожал плечами и уставился в кружку.