Город костей

- Это не Сеул! Он нас никогда не продаст! - Илин пожатием плеч отвергла даже мысль о предательстве Сеула. - Да и тайны тут никакой нет. Это был Констанс. Вероятно, он жег кости, чтобы узнать, где находится та драгоценность, а потом отдал бандитам боль-палку в обмен на их услуги.

Хет подумал, что Илин напрасно так полагается на гадание; к тому же он точно знал, что Констанс не нанимал разбойников и не давал им боль-палку. Безумный Хранитель Электора был там в ту самую ночь, убивая бандитов задолго до того, как эта идея пришла в голову Хету. А единственная причина для убийства разбойников сводилась вот к чему - отвлечь их от Останца. Но почему же Констанс сам не явился в Останец и не забрал реликвию? "Он мог ждать приезда Риатена с книгой, - подумал Хет. - Если он так всесилен, то вполне мог знать, что Риатен привезет ее туда".

- Но Сеул слишком уж... покровительственно относится ко мне, - говорила между тем Илин. - А я вовсе не ребенок Риатена и не его домашняя собачка. Если б я не была достаточно компетентна, Риатен никогда бы не сделал меня Хранителем и не возлагал бы на меня обязанности и поручения. - Она покачала головой. - А все-таки, кого мы тут ждем?

- Кое-кого, кто кое-что понимает в древностях.

- Мы будем его разыскивать?

- Нет. Если я тут посижу подольше, он меня сам разыщет. - Видя, что она уже готовит следующий вопрос, Хет сдался и объяснил: - Он дилер, работающий на тех, кто не хочет, чтобы их имена стали известны. И к такому человеку просто так не ходят. Его надо подманивать. Если Риатен прав и те древности были украдены и проданы на черном рынке, дилер должен об этом знать.

Черные, или тайные, рынки существовали во всех цивилизованных городах. Они занимались подпольной торговлей многими товарами - от духовых ружей, владеть которыми в Чаризате могли только лица, обладавшие гражданством, "чудо-масла" - пахучей смолы, которая позволяет нюхающему ее видеть самые удивительные сны наяву и длительное употребление которой ведет к полному безумию, до текстиля и духов из городов Илакры в Низком Пекле, у которых нет официальных торговых отношений с городами Приграничья и торговля с которыми поэтому находится под запретом. Но в Чаризате главным предметом операций на черном рынке были редкости.

Ожидание дилера сопровождалось и кое-какими событиями. Хета прекрасно знали в этом районе, и люди приносили ему вещи для оценки, расплачиваясь за работу по обычной рыночной таксе - несколькими кусочками меди. Обычно находки были сделаны ими в кучах мусора и под фундаментами снесенных лачуг в Седьмом или Восьмом ярусах. У других были драгоценности, переходившие из поколения в поколение. За время ожидания Хет определил четыре кусочка необработанного мифенина, обломки керамической плитки с цветочным узором, а какому-то старику сказал, что ею "древняя деревянная табличка писца" изготовлена не больше года назад и что тому следует поскорее с ней расстаться, пока цена на тиковое дерево еще держится, так как не прибыли караваны Низкого сезона. А затем Хет наткнулся на маленькое сокровище.

Женщина была не старше Илин, босая, в кафтане из домотканой материи, которая от долгой носки стала совсем серой, с двумя маленькими детьми, цепляющимися за ее юбку. В руке она держала небольшой блестящий предмет, который Хет взял в руки весьма уважительно. Предмет имел в длину около двух дюймов и был сделан из тяжелого дымчатого стекла.

- Какая-то птица? - спросила Илин, перегибаясь так, чтобы тень Хета не мешала ей смотреть.

Он локтем отстранил ее.

- Нет, это морское животное. Вот эти похожие на крылья выступы и треугольный хвост служили ему для плавания в воде. Видишь, они гладкие, без перьев.

- О, я о таких читала. Они и сейчас еще живут в Последнем море.

Женщина смотрела на них с надеждой в глазах. Хет спросил ее:

- Этот кусок отбит от чего-то, возможно, от сосуда. У тебя больше ничего нет?

- Нет. - Она нервно облизала губы, и Хет подумал, что женщина очень близка к тому, чтобы сменить ярус на более низкий. Если б она уже жила в Восьмом и ей грозило бы изгнание, она бы выглядела куда более испуганной. Сколько...

Он вернул ей обломок.

- Отнеси его в Академию. Проси пятьдесят дней, но не отдавай меньше, чем за сорок. Это справедливая цена. Вся ценность тут в материале. Теперь такого стекла не найдешь.

- Сорок? - Удивленная, она тщательно спрятала осколок. - Неужели так много?

- Это справедливая цена. Они не будут торговаться. Но на всякий случай проси пятьдесят.

Глядя, как женщина собирает детей и исчезает в толпе, Илин спросила:

- Если это такая редкость, то почему ты сам не купил?

- Я не могу дать ей такую цену. А она не может взять меньше.

- Но ты же назвал цену?

Иногда Илин бывала настырна и тупа. Он бросил на нее косой взгляд.

- Есть люди, которых мне приятно было бы надуть. Но она не из их числа. Как ты думаешь, сколько она проживет в Пекле или даже в Восьмом ярусе?

Немного подумав, Илин качнула головой и ничего не ответила.