Город, которого не было

Свои подметные письма Доброжелатель писал из принципиальных соображений. "Для того и щука, чтобы карась не дремал", "Волк - животное полезное, оно - санитар леса",- любил повторять он, считая себя в той же степени полезным для общества. Доброжелатель был убежден, что народ должен жить в страхе и строгости духовной, зная, что всевидящее око его может проникнуть не только в тайные деяния их, но и в помыслы. А потому пусть они все дрожат; совместное дрожание всех - путь к нравственному единению.

Газеты Доброжелатель начинал читать с последней страницы. Вначале он бросал быстрый взгляд в правый верхний угол в поисках некролога. Если некролог был, он прочитывал его в два приема: первый раз стремительно проглатывал соблазнительный текст, а второй раз читал медленно, смакуя. Некрологи почему-то неодолимо притягивали его. Как-то, размышляя об этом, он пришел к выводу, что ему нравится в них их воспитательный момент и что лично он при всем своем прилежании не сможет наказать и воспитать, как она - неумолимая и вездесущая.

Мысль написать анонимное письмо на странную компанию Пришельца Доброжелатель лелеял давно. Но, как подсказывала ему профессиональная добросовестность, прежде чем написать, нужно ознакомиться со всем на месте. И Доброжелатель решил навестить каждого из них под предлогом страхования жизни и имущества.

Первым он посетил Пришельца. Тот сидел во дворе на складном стульчике, согнувшись чуть ли не пополам и положив подбородок на острые колени. Он, как всегда, предавался размышлениям, и голубоватые веки его были полуприкрыты.

"Неизвестны мысли неизвестного существа!" - озабоченно подумал Доброжелатель и поспешил прервать их.

- Страховать жизнь будем? - весело и громко спросил он.

Веки у Пришельца дрогнули.

- Что? - спросил он, открывая глаза - Страховать жизнь? Но у меня нет жизни.

- Что? - в свою очередь спросил Доброжелатель и присел на скамейку, чтобы унять дрожь в ногах.- У вас нет жизни?

В груди его сладко заныло, голова пошла веселым кругом. Не говорят так, как сказал Пришелец. Нельзя так говорить! Ох! Нехорошо это! Ведь это же страшная цепочка получается: у него нет жизни... У нас нет жизни... А дальше еще хуже, еще страшнее! И если промолчать - конец! Тогда он соучастник!

Доброжелатель чувствовал себя так, как когда-то над головокружительной пропастью в "Ласточкином гнезде" в Ялте. Небытие - в обыденной жизни абстрактное и далекое - приобретало реальную тяжелую силу, и перильца, отделяющие от него человека, казались такими хрупкими, такими ненадежными. И жутко ворочалось на дне сознания навязчивое желание слегка напрячь мышцы и, перевалившись, броситься вниз с криком беспредельного ужаса и сладкого восторга.

Испугавшись того неведомого, что так неожиданно дало знать о себе, он отшатнулся от перил и поспешил уйти. Зачем искушать себя понапрасну, зачем рисковать без нужды?

Так и теперь. Молчать рискованно. Это чревато. Лучше написать куда надо. В конце концов - это его долг. Святой, можно сказать, долг.

Однако беседу нужно было продолжать, и Доброжелатель спросил, с усилием выталкивая слова.

- В каком смысле... нет жизни?

- В двух словах это объяснить трудно. У вас, землян, нет соответствующих понятий. Дело в том, что в случае так называемой первой смерти моя жизнедеятельность не прекращается вовсе, а переходит на качественно иной уровень, где морфологические структуры, обеспечивающие перманентность функций, имеют под собой физически иной субстрат. Не на уровне молекул, а на кварк-глюонном. Поэтому, сказав, что у меня нет жизни, я имел ввиду, что моя жизнедеятельность отличается от вашей. У меня нет жизни в вашем, земном, понимании. Ясно?

- Ясно!- побагровев, ответил Доброжелатель, решив, что инопланетный умник издевается над ним.- Религию, значит, проповедуете. Опиум для народа. Какая может быть жизнь после смерти? Тот свет пропагандируете. Умными словечками прикрываетесь...

- Вы, кажется, пришли по вопросу страхования? - сонно полюбопытствовал Пришелец, не обращая ровно никакого внимания на тон гостя.

Доброжелатель, задохнувшийся от бешенства, ничего не смог сказать, и Пришелец, не дождавшись ответа, зевнул и закрыл глаза.

Доброжелатель как ошпаренный выскочил за калитку и, прежде чем остановиться, почему то пробежал около десяти метров довольно бодрой рысью.

Следующего, кого он посетил, был Садовник.

Садовник, как и все в городе, хорошо знал Доброжелателя. Однако, увидев, что тот - запыленный и угрюмый - остановился у его калитки, не смог подавить в себе привычного гостеприимства.

- Пожалуйста, пожалуйста,- засуетился он,- входите. Нет, нет! Не туда. Вот сюда. В беседочку, в тенек. Как вам нравятся эти вьющиеся розочки? Это роза плетистая Эксцельза. Правда, она пышнее, чем в прошлом году? А вот эта, вы только взгляните,- роза Кордес Зондермельдунг. Красавица! Химикатов я не признаю, но обрезку делаю. И профилактическую, и прореживающую, и формирующую. Тля? Да разве это тля?! Это так, пустяки! Зато экологическое равновесие сохраняется...