Город, которого нет

Двухэтажные дома, действительно, выглядели дворцами из сказки, а деревянный мост через Вязитский ручей был, пожалуй, первым мостом в моей жизни, а потому сам ручей в моих глазах казался, чуть ли не могучей полноводной рекой. Что не метр, я открывал для себя что-то новое и ещё никогда не встречавшееся. Так, гордо восседая на каких-то тюках посередине громыхающей по булыжнику телеги, проследовал я из малюсенькой «избушки», навсегда оставшейся в прошлом где-то на улице Ивановской, в мою новую большую «марксистскую» жизнь.

Дом, в который мы переехали, был очень похож на соседние «дворцы-гиганты». Такой же огромный, высокий. И, главное, с большим парадным входом, выходящим ни куда-то во двор, а прямо под «ноги» прохожим, спешащим по своим делам по пыльному тротуару центральной улицы. А ещё был у этого дома огромный, выше моего роста, палисадник, из-за которого пробивались настоящие заросли мелких – мелких ромашек. От дороги, по которой и притащила меня сюда невзрачная кобылка, дом отделяла поросшая травой и с явным присутствием лягушек, неизвестно где начинавшаяся и где заканчивавшаяся канава, которая в последствие не раз становилась местом многих моих детских неприятностей.

Это мои родители – Антонина Семёновна и Пётр Павлович

Но чего стоил сам дом, как я узнал значительно позже, построенный тогда, когда ещё моя бабушка была почти ребёнком, как я. А теперь, грузно поднимаясь по широкой лестнице на второй этаж, она о чем-то по привычке недовольно ворчала. Меня поразила даже не сама комната, рассчитанная, будто для царских балов, а двери – высотой не меньше, чем в четыре моих роста, распахивающиеся подобно вратам в каком-то королевском замке. Конечно, со временем весь этот сказочный антураж померк как-то само собой. Может потому, что я вырос? И комната казалась порой даже тесной, а квартира – самой обычной коммуналкой, причем одна из стен, отделявшая нас от соседей, вообще, была картонной, и я однажды умудрился даже процарапать в ней дыру, через которую мы потом часто перешептывались с моей такой же малолетней соседкой Танькой.

Вот из таких булыжников была вымощена главная дорога моей детской жизни. Момент дорожно-строительных работ на улице Карла Маркса

Однажды уже взрослым, я посмотрел прекрасный фильм «Покровские ворота», в котором была такая же коммуналка и такие же соседи, каждый со своей жизнью и очень многим общим, что делало всех нас почти, что одной семьей. Может потому, сегодня я с такой особой нежностью всегда вспоминаю этот дом и этих людей, которых тогда по своему малолетству я просто не делил на своих и чужих.

Так я вошёл в свои два или чуть больше года в эту новую для меня жизнь, полную открытий и разочарований, детских пустяшных слез и быстро забывающихся обид, чтобы прожить на этой улице почти полтора десятка лет. Самых главных лет моей жизни, без которых не было бы ни этих строк, ни ностальгических воспоминаний. Об одном лишь приходится сожалеть, что всё в нашей жизни проходит. И мы всегда что-то теряем, как потеряли и эту улицу. Ведь могли бы построить новый город где-то и в другом месте. А эта улица пусть бы так и жила себе тихой провинциальной жизнью…

Глава вторая. Час коров

Сегодня трудно представить себе стадо коров, неспешно бредущее по главной улице города, пощипывая при этом, ещё не сбросившую утреннюю росу, траву с придорожных газонов. Думаю, что некоторые дети (моего тогдашнего возраста), ныне подрастающие на улице Маркса, живую корову и в глаза-то не видели!

А ведь именно так – с мерного цоканья коровьих копыт по мощёной булыжником дороге, с перезвона колокольчиков на их шеях и редких окриков пастуха начиналось каждое летнее утро для всех, кто здесь жил.

Появляющееся неизвестно откуда, к концу своего путешествия в районе нынешнего здания администрации, (где коровы обычно располагались на свой дневной вольный постой), стадо стремительно обрастало всё новыми буренками. Ведь не держал корову в своем личном подворье, пожалуй, лишь ленивый. То тут, то там, раздавался привычный скрип ворот, и с радостным мычанием очередная пеструшка присоединялась к своим «подругам». И это, действительно, был час коров.

Их утреннюю идиллию лишь иногда нарушала своим тарахтением какая-нибудь, не весть, откуда взявшаяся, «полуторка». Даже уличные собаки давно привыкли к подобному распорядку и мирно спали, как и не обремененные коровьими заботами, жильцы государственных двухэтажек, коих на улице и было то не больше десятка. К тому же час людей ещё не наступил.