Город, который построил Я. Сборник. Том 6

Ничего, продолжим поиски:

 "Я скорее вижу ряд озарений, ряд кризисов, определяемых интуициями, ряд пережитых по-новому, в новом свете старых интуиций. Я, в сущности, не отрицаю открывшегося мне в прошлом, не отрекаюсь от него, а или на время отодвигаю из поля моего сознания, или вижу в новом для меня свете. Поэтому ценное, заключающееся в прошлом, я могу пережить сейчас как вечное настоящее".

Я сначала торжествовал по поводу тонкого и изящного выхода из тупика, но это откровение от Н.А. Бердяева настолько меня напугало, вчитываясь в него с каждым разом все внимательнее, что я и от этого варианта отказался, лишившись ощущения реальности на три рабочих дня.

 "Доброго здоровья, Богатырев! Новость, очень радостная. Уполномочиваем тебя вести с сердобцами переговоры и любой ценой склонить их на сдачу. Предлагаю пойти им на уступки и посулить, что примем полк целиком и даже обезоруживать не будем".

                                             Из письма Кудинова Богатыреву. "Тихий Дон" М.А.Шолохов.

Я хотел, было, продолжить, но что-то мне подсказало, что это тоже не тот путь. Нечто вырванное из контекста, да и не совсем понятно какая новость.

И тут, немного подрастерявшись и будучи готовым, к прекращению последующих поисков злополучного "бриджа", я вдруг нащупал мысль, которая, видимо, последней освободилась от гнета подсознательной дремоты и только сейчас прошла очистительную фильтрацию в потаенных раструбах ментального лабиринта:

 "Мое желание попасть в Италию никогда не было желанием подлинным. Не уверен даже, следует ли вообще употреблять здесь это понятие. Впрочем, ни капризом, ни подсознательным стремлением этого тоже не назовешь… Я прибыл в эту страну и покинул ее по воздуху, изолировав ее, таким образом, в своем сознании, как некий вирус под микроскопом… Меня действительно немного лихорадит от увиденного; отсюда – некоторая сбивчивость всего вышестоящего и нижеследующего".

Эти гениальные строки, написанные не менее гениальным Иосифом Бродским (хотя эти эпитеты, относящиеся к писателю, явно выпадают из моего первого условия "бессмертия", он умер в 1996 году) немного, действительно, сбивчивы, но это только потому, что автор данного рассказа (то есть – я) компилировал их из разных частей эссе "Путешествие в Стамбул", посвященной Веронике Шильц. И еще, вместо Стамбула, я вставил почти всю Италию, а слова "вышестоящего" у него вообще не было. В остальном же, впечатления Бродского от увиденного в Стамбуле полностью совпадают с моими, полученных в Риме, Сиене, Флоренции и Венеции. Я даже хотел здесь изложить полностью его эссе, эпизодически подставляя в тексте вместо Стамбула, названия итальянских городов и местностей, но от этого пришлось отказаться из-за громоздкости великого произведения не менее великого мастера.

Итак, непосредственно к рассказу:

Естественно перед первой турпоездкой за границу (а мы впервые поехали туда всей семьей) у нас не смог не сработать инстинкт выживаемости бывшего советского человека. Сначала мы планировали взять с собой с десяток пакетов "Доширак" (как-то без этого сейчас неуютно, находясь вдали от Родины), но, в конце концов, отказались от этой затеи. На свой страх и риск ограничились батоном сухой "Брауншвейгской колбасы" и несколькими бутербродами (здесь надо пометить, что завтрак и ужин входили в стоимость путевки).

Затем нас ждал старенький Боинг 737 и через четыре часа мы вторглись в воздушные пределы вечного города.

Рим

 Чтобы иметь право писать о Риме, нужен писательский опыт, не говоря уже о таланте, или что-то еще… Так вот, не имея, по настоящему, ни первого, ни второго, я пытаюсь зацепиться за последнее и внушить себе некую наглость и уверенность, коими у нас обладает поколение "Пепси", в то, что все равно все будет ОК и не так важно, что именно, главное вера и порыв. Я чувствую сейчас себя неким "панком" или "альтером" от осознания того, что все мне по плечу и у нас все получится. Но в данной ситуации это действительно придает силы.

Наконец, мы в центре Римской Империи. Несколько раз обогнули Колизей и немного поконфликтовали с местными индусами, что стремились нам всучить мятые розы (не бесплатно, конечно), одарив Лилю (мою супругу) нечеловеческими комплиментами, на кои, видимо, были способны только жители Олимпа. Затем, изрядно поистоптав свою не очень приспособленную для таких пеших экскурсий обувь, пришли в отель и набросились на местную пасту, выданную нам на ужин. Что уж греха таить, паста и пицца являлись основной целью нашей исторической поездки на Апеннины, нам только, видимо, из-за мнимого чувства такта, не хватало смелости об этом друг другу признаться.

 Паста не оправдала свои ожидания, как и все остальное, увиденное сегодня в первый день экскурсий. Мы сидели за большим круглым столом (нас было человек двенадцать) и промывали косточки римлянам, индусам, официантам и метрдотелю. Все было до отвращения непривычно, но я, все же, оправдывал это тем, что туристы не успели еще отдохнуть от долгого перелета, к тому же, у некоторых началась томительная акклиматизация.