Город, который забыл как дышать

– Майор Рамси. Меня назначили командовать сухопутными частями и морской пехотой в этом районе.

– Очень приятно познакомиться.

Томпсон слышал о Рамси. Это с ним говорил по радио фельдшер скорой помощи, когда они везли Дэрри Поттла в больницу. В левой руке майор сжимал полиэтиленовый пакетик с застежкой, в котором лежала маленькая книга в потертом кожаном переплете с золотым тиснением. Страницы совсем пожелтели от старости.

Рамси долго не отпускал руку Томпсона. Намного дольше, чем этого требовали правила приличия. С моря подул прохладный бриз. Кольца занавесок загромыхали о металлические прутья.

– Нам сообщили, что вы знаете все местное население и прожили здесь двадцать три года. Это так? – спросил он.

– Да, я врач…

– Вот именно, – перебил его Рамси, – было бы очень хорошо, если бы вы оказали нам помощь при опознании.

– Я его первый раз вижу… – Томпсон нехотя перевел взгляд на тело. – Откуда мне…

– Разумеется, не сами. С помощью городских стариков. Они вам доверяют. Попросите их помочь. У них могли сохраниться фотографии или портрет этого человека.

– Я, конечно, сделаю все, что смогу. Но, вы что же, и в самом деле полагаете, что этому телу… Ведь такую одежду можно достать в музее или в театре.

За отдернутым пологом Томпсон увидел катер, который дрейфовал между причалом и мысом. Два аквалангиста на борту осматривали прибрежные воды в бинокль. Выше по дороге раздавались тяжелые мерные удары. Вдоль всего пляжа солдаты строили забор из фанерных щитов. Наверное, чтобы не допускать людей к морю. Загородка уже почти добралась до тента. Доктор снова посмотрел на пакет в руках Рамси. «Что я?», вспомнил он.

Ветер понемногу стихал. Майор подошел поближе. Он поднял свой мешочек, внимательно оглядел его и зашептал:

– При теле нашли бортовой журнал. По нему можно определить год смерти. Середина восемнадцатого века.

Томпсон невольно крякнул:

– Не может быть. Это ничего не доказывает. Журнал можно достать в музее, так же как и одежду. У нас вечно ставят исторические пьесы про Ньюфаундленд.

Чейз шагнул вперед, полог за ним опустился. Они встали тесным кружком.

– Тут в журнале целая история. Написано, что три дня за кораблем гналось многоголовое чудище. Я тут малость почитал, до того, как майор Рамси приехал.

– Это актер, – упрямо повторил Томпсон и уставился на тело с веселым недоверием. – Неужели нет?

Чейз продолжил:

– Похоже, чудище их потопило. Последняя запись – 1746 года.

Майор тоже взглянул на утопленника.

– Это просто смешно. – Томпсон снова нагнулся над телом и двумя пальцами пощупал горло. Такое же холодное, и пульса нет. – Он умер не так уж давно, – пробормотал доктор и посмотрел на Рамси и Чейза снизу вверх. Ни один не ответил. – Неужели вы верите тому, что…

Майор Рамси откашлялся, нащупал на поясе кнопку и выключил рацию.

– Найдено еще несколько тел, – майор повернул высеченное из камня лицо в сторону рыбозавода. – Они лежат там, в холодильной камере.

Ким была в такой ярости, что даже не заметила, как вылетела на улицу. Поднялся ветер. Он немного остудил горевшие щеки.

На причале снова собиралась толпа, приехали полиция и военные. Акулу уже увезли. Некоторое время назад по улице мимо дома мисс Лэрейси прогрохотал грузовик. Может, нашли еще что-нибудь странное? Ким остановилась на краю двора и обшарила сумочку в поисках ключей от «фольксвагена», даже встряхнула ее. В сумочке пусто, не звенит. Наверняка оставила в машине. Ким спиной почувствовала взгляд и обернулась. На пороге стояла мисс Лэрейси и прижимала к уху трубку радиотелефона. Старушка показала рукой в сторону причала:

– Там на нижнюю дорогу упокойника выбросило.

В этот момент порыв ветра сорвал с Ким шарфик. Потоки воздуха подхватили шелковую тряпочку и опустили на острую верхушку дерева. Ким некогда было гнаться за сбежавшим платком. Его подарил Джозеф, а в данный момент Ким мужа ненавидела.

– Если что, давай, возвращайся, – крикнула старушка.

– Спасибо, – ответила Ким и помахала мисс Лэрейси рукой. Быстро пошла вниз по дороге к тому месту, где бросила машину. Через улицу тянулась желтая полицейская лента. Перед лентой толпились зеваки. Пять-шесть человек повернулись и посмотрели на Ким. Она открыла дверцу и нагнулась, опершись руками о водительское сиденье. К огромному облегчению, ключи торчали в замке зажигания. Однако долго радоваться не пришлось. Внезапно накатила волна страшной боли, голова начала раскалываться пополам где-то в районе переносицы, Ким сощурилась, ее передернуло. Мигрень. Несколько лет не было. Надолго этот приступ? Боже! Так можно с ума сойти. Ким удалось сесть в машину и втянуть ноги в салон. Едва хватило сил захлопнуть дверцу. Если сидеть здесь слишком долго, да еще зажмурившись и положив голову на руль, кто-нибудь наверняка подойдет, спросит, в чем дело, и отправит назад в Сент-Джонс или в больницу.