Город, который забыл, как дышать

Трубка все-таки выскользнула из потной ладони. Ким озабоченно прикусила нижнюю губу. Вспыхнуло раздражение. Чем они там занимались? Как он мог допустить, чтобы в Тари кинули камень? И вообще, с какой стати швырять камнями в маленькую девочку? «Что это за ублюдок был?» — пробормотала она, не попадая трубкой на аппарат. Ким никак не могла взять себя в руки. Откинула одеяло. Мокрое от пота тело тут же обдало холодом. Сунула руки в рукава халата, завязала пояс и поджала колени, чтобы согреться.

За окном был дождь, капли стучали по крыше. Ким понятия не имела, что предпринять. Вот тебе и повод приехать в Уимерли. У Тари, ее малышки, ее единственной малышки, опасная температура. Жгучий стыд охватил ее. Это она, она во всем виновата.

В дверь постучали. Джозеф сбежал по лестнице и распахнул входную дверь. Доктор Томпсон осторожно переступил порог: эти чертовы колени все не унимались. С желтого плаща капало. За окном лил дождь. Было слышно, как волны с грохотом разбиваются о берег. А может, это ветер шумел в ветвях елей.

— Спасибо доктор, что приехали. — От двери тянуло холодом, и Джозеф поежился. С тех пор, как он лез на пристань, ему так и не удалось согреться. От пережитого ужаса и долгого пребывания в ледяной воде Джозефа бил озноб. Перед глазами стояли утопленники, их мертвые пальцы тянулись к ногам, мертвые глаза неотрывно следили за его погружением. Там, под водой, совсем другой мир. На суше, в доме с окнами и стенами, Джозеф чувствовал себя в безопасности. Если бы только не дождь. Казалось, на крышу обрушился океан. Чего еще надо? По чью душу явился?

— Да ну что вы, — сонно пробормотал Томпсон. Он откинул капюшон и стряхнул с черного чемоданчика воду.

— Давайте я повешу. — Джозеф принял у доктора плащ. Вид у Томпсона был усталый, под глазами залегли темные круги, двигался он вяло и неуверенно.

— Благодарю. — Доктор закашлялся. — Больная наверху?

— Да, проходите. — Джозеф аккуратно повесил плащ на крючок рядом с дверью. — Я положил ей на лоб мокрое полотенце.

— Прекрасно.

На лестнице Джозеф опередил доктора, тот еле карабкался.

— Ноги стали ни к черту. Хорошо вам на здоровых бегать.

Джозеф почтительно оглядел ноги доктора и провел его в комнату Тари. На столике у кровати горела лампа под розовым абажуром.

Девочка лежала с закрытыми глазами.

— Еще ведь не Рождество, — пробормотала она, словно поздоровалась с доктором.

Томпсон, от которого пахло чесноком и вином, удивленно поднял мохнатые брови и шагнул в комнату. Возле кровати в оцинкованном тазике с водой плавало синее полотенце. Доктор поставил чемоданчик на пол, открыл его и вздохнул.

Тари снова забормотала:

— Я и подарок еще не приготовила.

— Подарок? — Томпсон крякнув присел на кровать. — Проклятые колени. Чтоб вам!.. — Доктор повернулся к девочке и заговорил совсем другим тоном. — Привет, Тари. — Порылся в чемоданчике. — Меня зовут доктор Томпсон. Сейчас будем с тобой температуру мерить, ладно?

— Это же для индюшки, — не открывая глаз, пролепетала Тари.

Доктор хмыкнул:

— Так ты у нас индюшка и есть. Жареная. Температура у тебя как раз подходящая. Может, откроешь глазки? — Томпсон встряхнул градусник и попытался разглядеть деления. — Ни черта не вижу. — Джозеф взял градусник и, убедившись, что столбик ртути застыл ниже отметки «тридцать пять и пять», вернул доктору.

Вдруг Тари посмотрела на них. Мокрые пряди прилипли ко лбу.

— Ну-ка, птичка, раскрой клювик.

Девочка нехотя подчинилась. Томпсон вложил ей в рот градусник, встал и закряхтел, держась за поясницу.

— Я уже вам говорил: от шишки на голове температура обычно не поднимается. — Он повернулся к Джозефу. — Это больше похоже на грипп. Где-нибудь продуло, теперь организм с инфекцией борется. Кстати, дышит она как?

— Дышит?

— Ну дышит, знаете, вдох-выдох, — он пальцем показал на свой рот.

— Да нормально.

— Ну и славно.

— Может, ее опять в больницу отвезти?

— Смотрите, вам решать. На рентгене никаких изменений не видно. Камень попал вот сюда, — доктор похлопал себя по затылку. — Тут кость самая крепкая. Вот если бы в висок или в темя, тогда было бы из-за чего беспокоиться. К тому же шишка во-о-он какая, а это всегда хороший признак. — Доктор прищурился и внимательно посмотрел на Джозефа. Он вытащил из кармана очки и нацепил их на кончик носа. — Что это вас так трясет?

— Ерунда, одежда не до конца просохла. Сколько продержится температура?

— Недолго. Я вам что-нибудь выпишу. Если жар не спадет, положите ее в ледяную ванну. — Он понимающе улыбнулся Тари. — Вот дурацкое дело, такую штуку во рту держать. Да?

Девочка молча кивнула.

— Вы не передадите термометр? — попросил он Джозефа. — А то спина у меня тоже не гнется. «Врачу, исцелися сам».[6] Черта лысого.

Джозеф и сам очень хотел посмотреть на ртутный столбик, но пришлось передать градусник Томпсону. Врач поднес его к глазам, встряхнул, сунул в чемоданчик, а взамен вытащил оттуда флакон с таблетками.

— Вишневые. — Он подмигнул Тари. — Эх, сам бы жевал! — Томпсон передал две таблетки Джозефу.

— Съешь, пожалуйста, заинька, — попросил Джозеф.