Город, которым мы стали

– Неправда! Неправда! – Она поднимает руку и тычет в него пальцем, широко распахнув глаза. Мэнни тут же вспоминает, как в детстве смотрел по телевизору повторы «Вторжения похитителей тел», и ему легко представить, как эта женщина сейчас выпучит свои нечеловеческие глаза и издаст жуткий вопль. Но затем она снова хмурится. – Однако ты не ранен. Неужели ты изменил свою форму? Мне казалось, твой вид на такое не способен и вы меняетесь постепенно, медленно старея.

– Мэнни, дружище, – негромко произносит Бел. Пока женщина разглагольствовала, он подступил ближе. – У этой мадам явно в скворечнике не все дома, и я чуть-чуть паникую от того, как она вдруг так облондинилась…

– Мэнни? – выпаливает женщина прежде, чем тот успевает ответить. Она переводит взгляд с него на Бела и обратно. – Его зовут Мэнни?

– Черт, – говорит Бел. – Прости, мне не стоило называть тебя по имени…

– Ничего страшного. – Мэнни не сводит глаз с женщины и потому видит: на вдохе ее лицо искажается. На миг оно приобретает очень нечеловеческие черты, желтовато-коричневые глаза вспыхивают белым светом, скулы смещаются и будто множатся под кожей… а затем ее лицо расплывается в широченном, маниакальном оскале.

– Манхэттен, – выдыхает она. Мэнни пробивает дрожь. В том, как она произносит его имя, ощущается сила, сила, которую она умеет использовать, а он – еще не научился, и это его пугает. Кроме того, его пугает алчная, голодная злоба в ее непостоянных глазах. – Ты – Манхэттен, где глупость гуляет, а деньги решают! Неужели ты никогда не спишь, юноша? Смотрю, ты что-то не одет в одни шелка и атлас.

Мэнни старается не дать этой бессмыслице сбить его с толку. Сейчас важно лишь то, что перед ним – противник, от которого исходит опасность. Как бороться с призрачной пришелицей, похожей на морское чудовище с щупальцами и принявшей человеческий облик? Рядом нет ни зонтика, ни старой тачки… ничего, лишь камень Шораккопоч, и Мэнни не знает, как им воспользоваться.

На магистрали ФДР он положился на свои инстинкты, и они привели его к решению. «Заставь ее говорить подольше», – подсказывают ему инстинкты теперь, и он снова повинуется им.

– На магистрали ФДР, – говорит он, глядя женщине прямо в горящие глаза, – я уничтожил твое создание зонтиком. Или… – Он поправляет себя, как подсказывает ему интуиция: – Нет, не твое создание. Тебя?

– Лишь малую часть меня. Мизинчик, которым я пыталась зацепиться. – Она приподнимает ногу, облаченную в простую белую кожаную туфлю без носа, и шевелит пальцами. Ее лодыжки опухли – наверное, сидячая работа и чудовища из небытия, вселяющиеся в твое тело, не лучшим образом влияют на кровообращение.

– Я ожидала, что утрачу его, – с многострадальным вздохом продолжает женщина. Она поворачивается, начинает расхаживать из стороны в сторону и драматично вздыхать. – Так обычно происходит, когда ваши сущности реализуются, или взрослеют, или как еще вы это называете. И в конце концов мы его потеряли. Кое-кто пришел и ударил нас по пальчику, будь он неладен. Злобное маленькое создание. Настоящий бандит. Однако, когда он со мной разделался и я лежала, истекая кровью в ледяных глубинах межмирья, я обнаружила, что мой мизинчик все же зацепился. Самую малость. Один-единственный пальчик в одном-единственном месте.

– На магистрали ФДР, – говорит Мэнни. По его коже пробегает холодок.

– На магистрали ФДР. Но затем ты выдрал с корнем и его. Это ведь был ты, верно? Вы, людишки, для меня все на одно лицо, но теперь я чую твой запах. Ты похож на него, но не он. – Произнося это, женщина клонит голову набок. В этом жесте читается одновременно задумчивость и презрение. – Конечно, было уже поздно. Ты еще не успел туда добраться, а я уже заразила уйму машин. Теперь мы держимся за этот мир сотней пальчиков, разбросанных по всей агломерации. – Она чуть приподнимается на носки, а затем опускает взгляд и хмурится, будто ей не нравится, что сейчас ей пальцев не хватает.

Мэнни словно наяву видит, как фонтаны щупалец прорываются на трассах и мостах в радиусе сотен миль отсюда. Он старается не показывать, насколько его это пугает. Что это значит? Чего они добиваются? Что они станут делать, когда заразят достаточно машин, и людей, и…

– Что за хрень ты несешь? – спрашивает Бел.

Она закатывает глаза.

– Я говорю о политике дробности пространства-времени и суперпозиции, – огрызается она, а затем снова забывает про Бела и вздыхает, глядя на Мэнни. Бел лишь тупо смотрит на нее. – Что ж, ты явно часть того, другого. А это значит, что где-то гуляют еще четверо. Еще четыре… ой, как вы, люди, их там называете? Органы? – Она внезапно останавливается, хмурится, о чем-то задумавшись, а затем резко поворачивается к Белу и указывает на запад. – Эй, ты! Человек! Что там?

Бросив на Мэнни крайне обеспокоенный взгляд, Бел смотрит туда, куда тычет пальцем женщина, и его взгляд упирается в лиман Спайтен-Дуйвил. На самом деле она указывает дальше, на драматического вида уступ, усеянный высотными и частными домами.