Город любви 05

Вторая рота в полном составе за исключением наряда находилась в ленинской комнате на обязательном просмотре программы «Время». Завьялов, подперев голову руками, тупо смотрел на мелькающий кадрами экран, на котором появлялся то Михаил Сергеевич Горбачев, опять с кем-то встречающийся за границей, то митинги протеста в союзных республиках. Обычно интересовавшемуся политикой Игорю ужасно хотелось спать. Сегодня с самого утра сержант Козленко опять мучил молодых солдат строевыми занятиями на плацу. На счет раз бойцы поднимали ногу и тянули носок секунд десять, пока не следовала команда два. Рядовому Саримамедову за то, что он не всегда начинал шагать с левой ноги, в левый карман галифе было зашито полкирпича, чтобы он свято помнил, где у него какая нога. Бедняга растер себе бедро до крови, но с ноги уже не сбивался. Завьялов давно бы уже заснул, даже сидя за столом, но под стендом с портретами членов политбюро сидел младший сержант Волчинский и записывал всех заснувших в помощь наряду. А это значило, что попавший ему на заметку солдат после команды отбой не забудется сном праведника, а будет еще два часа помогать наряду убирать казарму. Чтобы не заснуть, Игорь принялся теребить на руке струпья, покрывшие место ожога, который он заработал, находясь в наряде по столовой, случайно ошпарив руку кипятком.

Программа «Время» закончилась, рота выстроилась в коридоре на вечернюю проверку. Дежурный по роте младший сержант Волчинский выкрикивал по списку фамилии солдат, а те громко кричали «я».

– Рота, смирно! Товарищ лейтенант, – закончив проверку, доложил Волчинский командиру первого взвода Елизарову, только что вылупившемуся после училища лейтенанту. – В роте в наличии сто пятнадцать человек, два человека в санчасти, три в наряде по роте.

– Рота, вольно! – скомандовал Елизаров. – Производите отбой, сержант.

– Рота, одна минута, отбой! Время пошло!

Солдаты бросились по коридору к койкам, срывая с себя на ходу обмундирование, а офицер и сержант, улыбаясь, наблюдали за этим действом.

– Так, не успеваем, не успеваем, – позвякивая связкой ключей, сказал Волчинский. – Рота, подъем! Минута времени, строимся в коридоре, форма одежды номер три.

Молодые солдаты, повыскакивав из кроватей, как стадо баранов, устремились по узкому проходу в коридор. Проделав такую экзекуцию три раза, сержант достал из кармана листок бумаги с фамилиями не усидчиво смотревших программу «Время».

– Значит так: рядовые Саримамедов, Бураков, Попов, Маманька, Джавхаев и Завьялов, подъем. Выходим строиться в коридор, вы направляетесь в помощь наряду.

Слова Волчинского полоснули обидой по душе Игоря, ведь он не спал, как другие, в ленинской комнате. Ему так не хотелось вставать с казавшейся роднее дома кровати, уставшее за день тело просило отдыха. Губы молодого солдата зашептали матерные слова в адрес сержанта.

– Товарищ лейтенант, – обратился Завьялов к офицеру, выйдя в коридор. – Я не спал и программу смотрел, за что я должен помогать наряду?

– Ты не спал, Завьялов, но и в телевизор не смотрел, – вмешался в разговор Волчинский. – Сидел и вавку колупал вместо того, чтобы…

Тут младший сержант осекся и не нашел подходящих слов «интересным» сюжетам, показанным в программе «Временя».

– Рядовой Завьялов, не надо оправдываться, – встал на сторону Волчинского офицер. – Виноват, отвлекался, помогай теперь наряду.

Елизарову было в принципе наплевать на солдата, прав он или виноват, главное, чтобы к утру, казарма была чистой.

– Рядовой Завьялов и рядовой Джавхаев, ваша задача убрать холл и чтобы пол блестел, как котовы яйца! – с победной улыбкой приказал сержант.

Волчинский специально поставил Игоря на уборку в паре с Джавхаевым, который по национальности был чеченец и из принципа никогда не брал в руки тряпку. Аслан Джавхаев попал служить в такое элитное подразделение по случайности, после школы он поступил в Ставропольский строительный техникум и в армию призывался местным военкоматом, где его национальности не придали значения.

Игорь принес ведро, швабру, тряпку и со злостью наблюдал, как младший сержант с издевательской ухмылкой перочинным ножом крошит кусочки хозяйственного мыла на пол холла.

– Рядовой Завьялов, приступить к уборке, – распорядился Волчинский. – И не вздумай сметать мыло, я зайду и проверю, какая будет пена.

– Моя часть правая, твоя – левая, – сказал Игорь Аслану, но тот даже не тронулся с места.

Завьялов начал убирать свою половину, его душа бунтовала против армейской несправедливости. Он вспомнил призывную комиссию и то, как не воспользовавшись отсрочкой из-за учебы в институте, фактически напросился в армию.

– А ты что не убираешь? – спросил Игорь Джавхаева. – Я сейчас домою свою половину и пойду спать.

– Ты взял тряпку в руки, вот ты и будешь за меня убирать.

– И не подумаю.

– Будешь! Русский, а не то челюсть сломаю!