Город людей

— Снег. Открытое пространство. Судя по всему, я на холме, поэтому снежный покров неглубокий, чуть выше колена. Вертикально установленные грубо обработанные под вытянутый параллелепипед камни. Стоят в круг, диаметром около пяти-шести метров. Некоторые покосились. В центре видна верхняя часть репера…

— Что видите вокруг?

Ольга попыталась повернуть прожектор на станине — он не повернулся, потому что шарнир замерз. Пришлось, налегая всем весом на ручку, ворочать в глубоком снегу тележку.

— Вижу… Вижу снег. Еще снег. Из него… Да, торчат верхушки деревьев. Похоже на замерзший лес.

— Каков уровень снега в лесу? — почему-то заволновался Матвеев.

— Отсюда трудно оценить, но торчат только самые верхушки… И я не пойду туда проверять, даже и не просите!

— Прекрасно, прекрасно, это шанс! — обрадовался непонятно чему ученый. — Что-то еще?

— Не уверена, — сказала, пыхтя от натуги, Ольга, — Сейчас поверну… Да, кажется, это крыша. Похоже на шпиль, как у собора в Риге.

— Как глубоко он в снегу?

— Откуда я знаю? — рассердилась Ольга. — Я же не видела его без снега! И он далеко, прожектор еле добивает.

— Прекрасно, замечательно!

— Да чему вы так радуетесь?

— Много снега, действительно много!

— У нас что, своего не хватает? — Ольга даже немного забеспокоилась. Не хотелось бы, чтобы профессор рехнулся от чрезмерной учености именно в тот момент, когда она по ту сторону прокола.

— Девочка моя, вы не понимаете…

— Я не ваша и не девочка!

— Электронный барометр на тележке показывает, что есть атмосфера, температура не ниже минус ста пятидесяти, высокий уровень снежного покрова, — снисходительно ответил Матвеев. — Вы понимаете, что это означает?

— Нет! — сердито ответила Ольга.

— Это действительно большой фрагмент! Существенно больше нашего!

— И что?

— А, неважно, идите к реперу.

— Я рядом.

— Теперь вам надо достать из сумки две части рекурсора, и соединить их….

— Части чего?

— Статуэтки, которой вы нашли в прошлый раз. Они у вас в сумке. Достаньте их и соедините. На всякий случай, сделайте это как можно ближе к реперу… — теперь Матвеев говорил с ней, как с умственно отсталым ребенком, но за время работы в Институте Ольга к этому привыкла. С учеными такое часто случается.

Она достала черную и белую фигурки, еще раз удивившись примитивности форм и тщательности изготовления, приложила их основаниями друг к другу — так, чтобы совместились прорезанные пазы и выступы, и повернула, защелкивая.

И мир вокруг взорвался.

Историограф. «Коллаборант»

С утра Сева был серьезен и немного с похмура. Я же, на удивление, чувствовал себя прекрасно. Немного стресса, немного секса, хороший сон — и я как новенький. Работорговец… ах, ну да — «менеджер трудовых ресурсов биржи полусвободного найма» — сидел, раскинувшись, на диване. Махровый халат открывал волосатую грудь. Без пиджака Сева выглядел незавершенным, как прапорщик без сапог. У его ног на мягком пуфике сидело… Что-то. Сначала мне показалось, что он зачем-то нарядил в платье собаку, потом — что это ребенок, но существо повернулось, потянулось — я и вдруг понял, что это взрослая женщина, только очень маленькая. Не карлица, с их болезненно искаженными пропорциями, а очень симпатичная, с точеной фигуркой и приятным личиком барышня, только ростом в метр.

Сева рассеянно погладил ее по голове, она в ответ потерлась щекой об его голую ногу, обняла ручками за колено и как будто замурлыкала. От нее исходило удивительное ощущение уюта и спокойствия. Мне сразу захотелось почесать ее за ушком.

— Садись, — велел он мне, указав на кресло. — Сейчас принесут кофе.

— А кто… или что это? — я указал на мурлыкающую девушку.

— Сувенир, — равнодушно пожал плечами Сева. — Живая игрушка. В срезе Эрзал вывели вместо кошек: всеядная, лоток не нужен, все понимает, ничего не говорит. Может греть постель и все такое. Они продаются стерильными, чтобы покупатели не разводили сами, и живут недолго, лет по двадцать. Так что, наверное, эта последняя из своего вида. Я давал ей Вещество, благо ей хватает трети дозы.

Я проникся — учитывая космическую стоимость Вещества везде, кроме Коммуны, не на всякое домашнее животное потратишь даже каплю.

— Беги наверх, — похлопал ее Сева по круглой попке. — Нам поговорить надо, а от тебя в сон клонит…

Крошечная женщина потянулась, нарочно пройдясь ему по коленям крепкой грудкой, прощально мурлыкнула, встала и пошла к лестнице. Вышагивала подчеркнуто женственно, от бедра, играя выпуклыми ягодицами под короткой юбкой.

— Выпендривается, — хмыкнул Сева. — Любит дразнить гостей.

Пришла вчерашняя служанка, принесла кофе. Разлила по чашкам, постреливая глазами в мою сторону, и удалилась.

— Спрашивай, — разрешил он со вздохом.

— Сева, что это было вчера? Зачем тебе нужно было так срочно избавиться от этих девушек?

— Догадался? — покивал головой работорговец. — Умный мальчик, да…

Он отхлебнул кофе, задумался, а потом отрицательно покачал головой:

— Я не скажу тебе. Чего не знаешь — не расскажешь.

Я поежился — сразу представил себя привязанным к стулу в подвале, лампу в лицо и дубинку по почкам.