Город лжи. Любовь. Секс. Смерть. Вся правда о Тегеране

Когда смотришь на Тегеран с высоты, кажется, что он накрыт светящимся облаком. Над городом висит оранжевая дымка, преломляющая солнечные лучи; густой, ядовитый туман упрямо забивается во все углы, жжет ноздри и щиплет глаза. Улицы запружены машинами, выкашливающими черные клубы дыма, которые медленно поднимаются вверх и висят над головой неподвижной завесой. Пары ползут по склонам карамельных гор Эльбурс на севере. Здесь скопления высоток смотрят на город сверху вниз, как имамы, возвышающиеся над коленопреклоненной паствой. В раскинувшейся внизу долине живут многочисленные тегеранцы. Здесь нет ни одного свободного клочка земли: все застроено без какой-либо логики, стиля и здравого смысла. В старые кварталы бесцеремонно врезаются клубки развязок; уродливые постмодернистские здания загораживают солнце изящным особнякам.

В самом центре, среди хаоса, разрезая город пополам, пролегла широкая длинная улица, с обеих сторон обсаженная тысячами высоких сикоморов. Вали-Аср протянулась с севера Тегерана на юг – главная артерия, подкачивающая кровь к самым далеким уголкам столицы. Для тегеранцев Вали-Аср – символ города. Десятилетиями иранцы приходили сюда праздновать, протестовать, шествовать, поминать, скорбеть. Одно из моих самых ясных детских воспоминаний – как я еду по Вали-Аср на машине. До сих пор помню, как баюкали меня клонившиеся друг к другу сикоморы, как их зеленый навес укутывал тех, кто внизу.

Вдоль рядов деревьев с древними разросшимися корнями, узловатыми, выступающими из потрескавшегося бетона, тянутся глубокие водостоки для ледяной воды, стекающей с северных гор. Чем дальше к югу, тем темнее и мутнее становятся потоки. Середина Вали-Аср – центр Тегерана: бурлящее, плотно утрамбованное сердце города с тысячами мотоциклов, машин и людей, снующих в разных направлениях. Между многоквартирными домами все еще можно обнаружить умирающие останки величественных старых особняков; зажатые меж высоких стен, они из последних сил цепляются за жизнь. Дальше к югу здания мельчают и ветшают: это кварталы домов из грубого бетона и крошащегося кирпича с разбитыми окнами и надстройками из рифленого железа на крышах. Снаружи, как металлические кишки, торчат ржавеющие газовые трубы и кондиционеры. Здесь улицы бесцветны, подернуты тенью консерватизма и нищеты. Черные саваны чадр бесшумно плывут мимо темных костюмов и хиджабов: траурная гамма, отмеченная печатью одобрения ислама, нарушается лишь кричащими фресками с пропагандистскими лозунгами, изображениями героев войны и религиозных мучеников. В самой южной точке Вали-Аср упирается в площадь Рах-Ахан и центральный вокзал Тегерана, куда прибывают путешественники со всей страны: луры, курды, азербайджанцы, туркмены, таджики, арабы, белуджи, бахтиары, кашкайцы и афганцы.

Вали-Аср и сотни отходящих от нее улиц – город в миниатюре. На 17,5 километра уживаются богатство и бедность, религиозное и мирское, традиция и современность. Перемещаясь из конца в конец и наблюдая за жизнью людей, можно перенестись на несколько веков назад.

Улицу построил Реза-шах, хотя в 1921 году, когда работы начались, шахом он еще не был. Но лишь после военного переворота и свержения Ахмед-шаха, последнего из династии Каджаров, улица начала обретать современные очертания. Были уничтожены фруктовые деревья и прекрасные ухоженные сады, принадлежавшие аристократам, чиновникам и принцам из династии Каджаров; на их месте пролегла улица, а лучшие участки земли Реза-шах оставил себе и своей семье. На завершение строительства ушло восемь лет; дорогу протянули дальше на север, к дворцам шаха в пригороде, зимней резиденции на теплой южной окраине и летней – в прохладных горах севера. Строительство улицы стало одним из этапов программы массивного расширения Тегерана, задуманной Реза-шахом, который поставил себе задачу осовременить Иран. Вали-Аср должна была стать предметом зависти на Ближнем Востоке: величественная, внушающая трепет, элегантная и живописная, как тенистые французские бульвары, и грандиозная, как великие римские дороги. Реза-шах лично следил за посадкой более 18 тысяч сикоморов. И улицу назвал в свою честь: Пехлеви.