Город лжи. Любовь. Секс. Смерть. Вся правда о Тегеране

Потом случилось неизбежное. Амир-Али заскучал. Он немедленно начал бороться со скукой и проводить больше времени с друзьями. Они пили арак саги, «собачий пот» – самогон из изюма – и курили мет с Резой, который бросил дзюдо и сдался в окончательное рабство трубке. На юге Вали-Аср Амир-Али нашел новый игральный притон, которым заведовал старый гангстер.

В первые пару ночей, когда он вернулся поздно, дыша сивушными парами, Сумайя испытала потрясение. Сначала кротость не позволяла ей даже злиться. Она включала душ и тихонько плакала в ванной, надеясь, что Амир-Али ее не услышит. Время шло, Амир-Али вел себя все хуже, и она осмелела. Но муж был глух к ее мольбам и плачу. У него появились новые друзья на Фейсбуке. Девушки с пепельными волосами в маечках с глубоким вырезом. Он клялся жизнью матери, что это его старые знакомые. Он стал секретничать, прятать мобильник. Сумайя постоянно спрашивала, есть ли у него другая. Стоило ей начать наседать с расспросами, он всегда реагировал одинаково: кричал на нее. Традиционные взгляды жены вдруг утратили для Амира-Али всю привлекательность. Они больше не казались романтичными. Теперь она казалась занудой.

– Разве я тебя не обеспечиваю? Что еще тебе надо? Возвращайся к родителям, если здесь не нравится. – Амиру-Али нужна была женщина, а не маленькая девочка, которая плакала, потому что он наслаждался жизнью.

Их отношения разрушались долго и мучительно. Об этом никто не знал. Все происходило в стенах их квартиры, главным образом – в голове Сумайи. Ее охватили сомнения и паранойя. Она никому ничего не говорила. Возвращаться в родительский дом было стыдно. Подруги считали, что она достигла вершины успеха, и падение с пьедестала стало бы невыносимым унижением.

С наступлением осени деревья на Вали-Аср лишились зелени, открыв взглядам белое ноябрьское небо. У Амира-Али и Сумайи родился первый ребенок. Сумайя надеялась, что с рождением девочки – Моны – Амир-Али изменится. Но этого не случилось. Он начал пропадать. В первый раз он ушел на работу и не возвращался до понедельника. После тринадцати пропущенных звонков и двадцати истеричных сообщений он ответил: «Все в порядке, хватит донимать меня». Потом написал ей из аэропорта: сообщил, что улетает в Дубай на неделю. Бывало, он исчезал на несколько дней, а то и недель.

Когда он пропал в первый раз, она никому не сказала. Во второй раз призналась его родителям – Захре и Мохаммаду. Ей было не вынести такого поведения в одиночку. Они не удивились. Они обо всем знали. В последние полгода Амир-Али ни разу не пришел на работу. Раньше такое случалось много раз; они надеялись, что с женитьбой на Сумайе он остепенится. Сумайя чувствовала себя обманутой. Ей все лгали; ее родителей обвели вокруг пальца.

Захра и Мохаммад стали ее сообщниками. Вместе они скрывали правду от Фатеме и Хаджи-ага. Захра и Мохаммад всячески поощряли ее лгать родителям. «Если он и дальше будет продолжать в том же духе, мы потеряем аберу», – причитала Захра. Аберу. Честь. Честь была краеугольным камнем их мира, и Амир-Али уже не раз ставил ее под угрозу.

Шло время, и ничего не менялось. В ответ на расспросы Амир-Али ничего не рассказывал Сумайе, и она научилась приспосабливаться к новой реальности, сосредоточив все внимание на малышке Моне. Вскоре начался новый цикл исчезновений; на этот раз он пропадал дольше. И каждый раз, возвращаясь домой, приносил с собой коричневый кожаный портфель. Он прятал его под одеждой в глубине шкафа в комнате Моны. Иногда по ночам он шел туда, и Сумайя слышала, как он набирает код и замок с щелчком открывается. Потом он начал прятать портфель в разных местах. Она всегда его находила. Он стал для нее чем-то вроде одержимости, этот портфель: Сумайя была уверена, что в нем ответ на все ее несчастья.