Город маленький[СИ]

— Дети подземелий, — хмыкнула Варька.

— Уже пришли, мадемуазель Пуарро. Видите, на двери вывеска?

В последствии Варька созналась, что искренне подозревала будто я разыгрываю и что, на самом деле, в редакцию «Городища» можно попасть иным, более доступным, «парадным» путем. Велико же было разочарование, когда она поняла, что я и не думал шутить.

Миновав массивную некрашеную дверь из струганных досок мы нос к носу столкнулись с тремя усердно дымящими творческими работницами. Две пребывали в какой–то задумчивой прострации, третья — низенького роста донельзя щуплая особа с острой как у хорька мордочкой — бурно жестикулируя продолжала, очевидно, уже достаточно долгий монолог:

— …И Гера, как главный редактор, давно должен был начать журналистское расследование. Еще когда Анка пропала. Она же — символ нашей газеты. Люди хотят знать, что случилось с Анкой, а мы… Привет! — сбилась она на полуслове заметив мою, без сомнения, знакомую ей физиономию.

— Привет, — Валюху Аксенову я пару раз встречал, когда бывал на заседаниях городской думы. От друзей слышал, что в беседу с ней лучше не вступать — заболтает насмерть.

— Валюша ты сама все это ему скажи, — жеманно сложив губы бантиком устало изрекла столь же миниатюрная как Аксенова рыжеволосая с кукольной внешностью незнакомая мне девица. Прям парад лилипуток какой–то.

— Девки, вы достали уже этой Анкой, — устало и басовито выдохнула еще одна собеседница выгодно отличавшаяся от двух первых габаритами — и вдвое упитаннее и на две головы выше. В воздухе ощутимо повеяло перегаром.

— Вы к Георгию Николаевичу? — дошло наконец до Валюхи и заговорщицки понизив голос она уточнила. — По тому самому вопросу?

Каблучки ее громко зацокали по досчатому полу.

— Георгий Николаевич, к вам пришли, — заверещала она и скрылась за одной из дверей плохо освещенного подвального коридора.

— Скажите, а вы правда, найдете того, кто это сделал? — выделив голосом слово ПРАВДА и вновь чересчур громко поинтересовалась габаритистая журналистка.

— О!.. — прежде, чем Варька успела ответить габаритстая ткнула пальцем в меня. — А я знаю вас. Вы в «Желтушке» работали и в районке тоже.

Точно, теперь ее вспомнил, Мариша Антонова была бессменным ответственным секретарем «Городища» почти с самого момента основания. Мы как–то пили вместе на одной из презентаций. И пили не слабо.

По коридору вновь зацокали каблучки.

— Подождите минуточку. У Георгия Николаевича разговор с ВАЛЕРИЕМ ПАНФИЛОВИЧЕМ, — понизив голос и с особой значительностью произнеся последние имя и отчество сообщила Валюха Аксенова. — Вас позовут. Вы можете пока в журналистской посидеть.

Войдя в комнату, которую Валюха окрестила журналистской, я понял, что ни на один из стоявших тут стульев Варька в своей только–только очищенной версаччиевской джинсе не сядет, а значит придется остаться на ногах и мне.

Чтобы закончить список людей, которых я на тот момент на всякий случай внес в число основных подозреваемых, следует добавить, что в комнате находились еще пятеро сотрудников творческого коллектива: Мишаня Орлов — суетливый, субтильного вида юноша в очках с ломающимся как у подростка дискантом; Зина Балагурова — благообразная полная шатенка из–за своих огромных очков с толстыми линзами весьма похожая на сову; Гена — потертая неопределенного возраста особь мужского пола с сизым носом и две весьма юные девицы именующие друг друга не иначе, чем Светка и Женька.

На стенах — дешевенькие постеры с голыми тетками. Вдоль дальней от нас стены грудились с десяток пивных и пара водочных бутылок. Внутреннее чутье бывшего профессионального журналиста подсказало мне что их еще не опустошенные товарки рассованы по нижним ящикам стоявших в комнате столов.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Гера Карасев нынешний главный редактор «Городища» и, по слухам, бывший любовник безвестно сгинувшей Анки, являл собой наглядный пример того к чему в конце концов пришла выбившаяся из недр застойной и вечно пьяной комсомольской бюрократии демократическая поросль в условиях маленького провинциального городка. Кабинет был ему под стать: узкая захламленная комната половину которой занимал поставленный вдоль стены раскладывающийся диван, а вторую заваленный бумажками стол с мягким вращающимся креслом. Опять же, обнаженка на стене. Гостей усадили на принесенных из журналистской стульях. Бедный Версаччи.

Первые четверть часа нашего пребывания в редакторском кабинете являлись по существу лекцией о роли независимой прессы в укреплении свободы слова на территории современной России и о роли его, Карасевской, газеты в становлении оной свободы на местном уровне. Наиболее скучающие, вроде меня, могли занять это время изучением голых теток.