Город Масок

После того как доктор ушел, Люсьен встал и оделся, стараясь вести себя как можно живее, хотя чувствовал себя просто выдохшимся. Это было почти так же плохо, как при химиотерапии, и он уже успел забыть это ужасное ощущение. Когда его мать удостоверилась, что он достаточно здоров для того, чтобы остаться одному, ока ушла в супермаркет, Люсьен немедленно лег на кровать

Но не для того, чтобы поспать. Он соскользнул в бессознательное состояние, сжимая тетрадь, желая оказаться в Талии, отчаянно пытаясь вернуться в лодку, откуда внезапно исчез ночью.

Как только Люсьен понял, насколько сейчас поздно, он отвел Арианну в сторону.

— Мне нужно срочно вернуться! В моем мире уже утро, и, если я не проснусь, там поднимется ужасный переполох. Подобное уже случалось. Я должен стравагировать, как можно быстрее.

Арианна уставилась на него, все еще не веря его словам.

— Но ты не можешь просто исчезнуть! Как я это объясню остальным?

— Если все пойдет как надо, то меня но будет всего одно мгновенье — никто не успеет и глазом моргнуть. — заверил он её.

— Ты уверен, что все будет именно так? — продолжала сомневаться Арианна.

Люсьен помедлил с ответом.

— Нет, я не совсем уверен, я делал подобное только один раз, в лаборатории Родольфо. Но я подожду, пока мы не сядем в лодку. Уже темнеет, и ты прикроешь меня — отвлечешь внимание.

Было принято решение, что Арианна вернется на Беллецию и останется у тети Леоноры, хотя никто уже не говорил об этом, как о наказании. Арианна почувствовала себя прощенной и теперь могла полностью наслаждаться пребыванием в городе. Но она волновалась за Люсьена.

Как только они закончили прощаться, что, как показалось Люсьену, заняло целую вечность, и братья вывели лодку в воды Лагуны, он под ал сигнал Арианне. Казалось, это наилучший шанс, и, хоть они не были единственной лодкой, ближайшая была достаточно далеко для того, чтобы в темноте что-то заметить.

— Что это там? — взволновано вскрикнула Арианна. указывая в сторону города. Все тут же повернули головы, чтобы понять, о чем она говорит — и тут Люсьен исчез.

Она собиралась сказать им что-нибудь про падающую звезду или летающую рыбу, но была так поражена внезапным исчезновением Люсьена, что слова застряли у нее в горле. Только что он был рядом с ней, она чувствовала тепло его тела и прикосновение, и вдруг его не стало. Она задрожала.

— Что?

— Где?

К счастью, там было кое-что. Сигнальная ракета взлетела в ночное небо над собором, осыпаясь красными искрами, осветившими контуры знакомых крыш. В этот момент Арианна ощутила тепло вернувшегося Люсьена. У нее перехватило дыхание.

— У тебя очень хорошее зрение, племянница, — сказала Леонора. — хотя я не могу понять, что можно было увидеть до того, как взлетела ракета?

— Красиво, да? — сказал Томмазо.

— Наверное, синьор Родольфо готовит свое следующее представление, — предположил Анджело, — ко дню Маддалены.

— Это не похоже на сенатора. — возразила Леонора. — такая легкомысленность, как ты думаешь, Лючиано?

— Согласен, легкомысленность— это последнее, что можно подумать про него, — ответил Люсьен, который тоже дрожал. — Скорее всего, у него была серьезная причина запустить эту ракету.

Арианна промолчала. Она была так потрясена тем, что стала непосредственной свидетельницей страваганции, что до самого конца путешествия не произнесла ни слова.

Как только они прибыли в Беллецию и он проводил Леонору и Арианну домой, Люсьен помчался в палаццо Родольфо. Было уже темно, и он не заметил, что даже не одна, а две пары глаз наблюдают за ним из тени.

Альфредо впустил его, и Люсьен побежал вверх по лестнице, перескакивая через две ступеньки.

Дверь лаборатории открылась прямо перед ним, и он, задыхаясь, ввалился в комнату.

— Должен идти…успеть до того как мама…супермаркет…слишком сильно задержались на островах…большой переполох…

Он упал в кресло, сопровождаемый серьезным взглядом Родольфо.

— Мои зеркала поведали мне об этом. Я разрешил тебе пропустить утренние занятия, а не пропадать на целый день и забывать о возвращении в свой мир. Я чувствовал, что ты все еще здесь. Вот почему я пустил ракету.

— Я ее не видел, но наслышан о ней, — ответил Лучано, слегка отдышавшись, — Ладно, не важно. Я умираю — хочу расспросить вас о множестве вещей — о докторе Детридже, о бабушке Арианны, о рыбе мерлино и стеклянной маске, но мне пора. Я вернусь этой ночью, то есть, я хотел сказать, завтра утром.

Он сжал в руках тетрадь и провалился в медитацию. Его кружившиеся мысли замерли и начали опускаться, будто блестки в стеклянном шаре, он почувствовал, как они уносят его с собой из лаборатории, из Беллеции, из Талии...

Родольфо еще долго стоял, смотрел на опустевшее кресло, затем вздохнул и сказал:

— Замечательно, просто замечательно.

* * *