Город Масок

— Что ты хочешь, чтобы мы сделали? — просто спросил Эджидио.

— Дайте ему приют под своей крышей, — ответила Герцогиня, — в твоем доме или доме Фиорентино. Научите его основам управления мандолой, чтобы он не был хуже всех остальных. И, самое главное — проследите, чтобы он держался подальше от мест вроде Ремского квартала.

— Для тебя, Сильвия, мы сделаем все что угодно, и ты это знаешь, — серьезно сказал Эджидио.

— А теперь я попробую эти чудесные пирожные, — сказала Сильвия. — Они из твоего ресторана, Фиорентино?

— Не совсем, — ответил тот. — Для меня их делает один человек на Бурлески, кажется, его зовут Беллини.

— Как интересно, — задумчиво произнесла Герцогиня, изящно слизывая сахар с кончиков пальцев, — то-то их вкус показался мне таким знакомым.

* * *

Арианна сгорала от желания узнать, что же приключилось с Люсьеном прошлой ночью. Она пребывала в величайшем возбуждении на протяжении всего рассказа о покушении. Еще сильнее чем, ей казалось, она ненавидела Герцогиню, она была напугана мыслью о человеке с мерлинским кинжалом.

— И все это время она оставалась в мандоле? — спросила девушка, — На мосту был двойник? Я всегда знала: в разговорах о том, что она остается такой же молодой, есть что-то подозрительное.

Ее глаза широко раскрылись, когда Люсьен показал ей мерли некий кинжал.

— С тобой милость Мадонны! — с завистью сказала она, медленно вынув кинжал из ножен и оценив его.

— Встреча лицом к лицу с убийцей кажется тебе милостью? — улыбнувшись, спросил Люсьен.

Закончив пересказывать и повторять ей все детали ночных событий, Люсьен ошарашил ее тем. что происходит в его родном мире.

— Что? — недоверчиво сказала она, — Они повезут тебя в Беллецию?

— Ну, не в Беллецию, — возразил Люсьен, — я же говорил тебе, что в моем мире она называется

Венецией, по крайней мере, у англичан.

Его родители были очень воодушевлены своим сюрпризом. Они явно ждали, что ему это очень понравится. Так и случилось. Примерно через неделю они всей семьей отправятся в Венецию. У Люсьена было назначено обследование в конце августа, и они собирались вернуться к этому времени.

— Я поговорила с доктором Кеннеди, — сказала мама, — и он считает, что ты уже достаточно здоров, чтобы ехать, так что мы заказали билеты.

— Замечательно! — воскликнул Люсьен. Он сгорал от нетерпения, ему очень хотелось увидеть волшебный город в его родном мире и узнать, насколько он похож на Беллецию, которую теперь так хорошо знал.

Но он пока ничего не сказал Родольфо. Почему-то Люсьен был уверен, что не сможет вернуться в Беллецию. пока будет вдали от родных мест. И он не был уверен, но, возможно, его отсутствие будет очень кстати — Родольфо считал, что здесь становится слишком опасно, и попросил Люсьена обязательно возвращаться в палаццо, прежде чем стравагировать домой.

— Везет тебе, — сказала Арианна. — Я бы так хотела поехать в другую страну, например в твою Англиа.

— Может, так и будет. — ответил Люсьен. — А может, ты даже посетишь другой мир — может, ты тоже станешь страваганте и посетишь мой. Я не вижу никаких причин для того, чтобы все  страваганти были мужчинами.

Глаза Арианны засияли.

— Ты прав! Похоже, мне уже не стать мандольером, но могу поклясться, что из меня получится  страваганте. Может, я попрошу об этом синьора Родольфо.

Они сидели в кофейне возле театра, в той самой, где пили шоколад в тот день, когда Люсьен впервые попал в Беллецию. Человек за стойкой очень внимательно наблюдал эа ними и, когда они допили свои напитки и вышли, кивнул человеку в углу, доедавшему пирог с абрикосами. Тот закончил есть, взял свой синий плащ и подошел к своему новому другу.

* * *

Ринальдо ди Киммичи переносил пытки проклятых. Он ничего не знал о молодом убийце с самой ночи праздника Маддалены. Может, он сбежал с половиной денег, уже отданной ему? Отношение Герцогини к послу вроде бы не изменилось, так что это могло значить, что покушение просто не состоялось, но она была очень коварным и тонким противником, и он не мог быть ни в чем уверен.

Что особенно мучило его, так это то, что он не знал, что именно произошло той ночью, и не видел никакой возможности узнать об этом. Он решил довериться Энрико.

Шпион был очень польщен. У него ушло столько времени и усилий на то. чтобы завоевать доверие посла, что теперь он был просто переполнен довольством. На самом деле он не испытывал к ди Киммичи ничего, кроме презрения, за столь неуклюжее покушение. Сам Энрико знал, по крайней мере, полдюжины людей, которые бы сделали все как надо. Он даже сделал бы это лично — за соответствующую плату.

И хотя он был напуган мыслью о том, что это его информация позволила организовать покушение, но быстро решился рассказать о том, что только что выяснил.

— Есть еще один способ повлиять на ее светлость, ваше превосходительство, — сказал Энрико.

Ди Киммичи сделал знак, чтобы тот продолжал.

— Вы помните мальчика, молодого ученика синьора Родольфо?

Посол кивнул.

— Продолжай, — сказал ои.

— Ну, похоже, что сенатор очень любит его. А мы знаем, что ее светлость очень любит сенатора.