Город Масок

Внутри, смешавшись, витали соблазнительные сладкие и острые ароматы. Рабочие стояли у стойки, и пили кофе из маленьких чашечек. Арианна жестом пригласила Люсьена сесть и принесла две чашки шоколада и несколько хрустящих пирожных.

— Итак, — сказала Арианна, — какова твоя история?

— Расскажи мне сначала свою, — попросил Люсьен. — Почему ты так рассердилась?

— Ну, наверное, это не твоя вина, — сказала Арианна, впервые с момента их встречи немного расслабившись. — Ты же не хотел мне все испортить. Это просто из-за того, что я так долго готовилась. Если ты и, правда ничего не знаешь о Беллеции, — она понизила голос, — то ты не знаешь, что сегодня единственный день в году, когда приезжие должны покинуть город под страхом смерти. Это Запретный день, следующий после Венчания с Морем.

И, видя, что Люсьен не очень понимает, о чем она говорит, переспросила:

— Ты ведь знаешь о Венчании с Морем, а?

— Давай предположим, что я ничего ни о чем не знаю, — ответил Люсьен, — так будет проще. — Ему нужно было время, чтобы понять, что к чему, или, по крайней мере, что собиралась делать Арианна.

— В этот день, — объяснила она, — всегда в мае, у Герцогини церемония Венчания с Морем. Ее опускают в воду. Когда вода достигнет ее талии, свадьба считается состоявшейся, и процветание города гарантировано еще на год, Да, я знаю, что это глупо, но в это верит большинство жителей Лагуны. На следующий день, в соответствии с традицией, каждый, кто хочет стать мандольером, должен прийти в Школу.

— Постой, — сказал Люсьен, — Что такое мандольер?

— Конечно же, человек, управляющий мандолой, — нетерпеливо ответила она. — Герцогиня выбирает самых красивых, и можно сказать, что их судьба состоялась. И все знают, что она делает с самыми красивыми.

Она выжидающе посмотрела на него. В очередной раз Люсьен почувствовал, что не понимает, о чем говорит девочка. — И какое это имеет отношение к тебе? — осторожно спросил он.

— Должен прийти в Школу, — повторила она. — Все мандольеры — мужчины. Ты не считаешь, что это неправильно? Я такая же высокая и сильная, как парень моего возраста, и, например, сильнее тебя, — она обвела оценивающим взглядом фигуру Люсьена, — и у меня приятная внешность, если это имеет значение.

Она снова сделала паузу, и на этот раз он следил за ее мыслью:

— У тебя приятная внешность, — согласился он.

Арианна кивнула, но не в благодарность за комплимент; она просто констатировала факт.

— Я имею в виду то, что городом правит женщина.

— Герцогиня, — отозвался Люсьен, который был очень рад, что начинает что-то понимать.

— Конечно, Герцогиня, — нетерпеливо продолжала Арианна. — Проблема в том, что она устанавливает правила, и если ей хочется красивых мандольеров — она их получит.

— Но что будет с тобой, если все раскроется? — спросил Люсьен.

— Ты хотел сказать, что было бы со мной, — горько сказала Арианна, раздавив свое пирожное. — Теперь я не могу попытаться, ведь я одета как девчонка. Однако мне повезло: пока что меня не поймали и не казнили. Как и тебя. Мы должны надеяться, что никто не поймет, что мы не беллецианцы, — добавила она шепотом.

Люсьен сосредоточился на своем пирожном. Он закрыл глаза и позволил сладкому миндальному крему раствориться у него на языке. Он давно не пробовал ничего подобного.

— Можешь взять и мое, если ты так голоден, — сказала Арианна, придвигая тарелку.

— Спасибо. Послушай, мне жаль, что я испортил твой план. Как ты сама сказала, я ничего не знал. И спасибо, что спасла меня, если это действительно так.

— Нет никакого «если». А теперь твоя очередь рассказывать — посмотрим, стоило ли это того.

Люсьен ответил не сразу. У него не было никакого объяснения. Все вокруг него было таким странным: люди, язык, на котором они говорили, — он был уверен, что это итальянский, и при этом понимал его. Пылкая, симпатичная девушка, сидящая напротив него, похоже, тоже была итальянкой, но понимала, что он говорит. В кофейню входили женщины в масках. Это было странно. Но все это не шло ни в какое сравнение с тем, что Люсьен ощущал внутри.

Он ощущал себя здоровым и сильным, что бы там ни думала Арианна. Он чувствовал, что может взбежать на гору, переплыть лагуну, и еще — он абсолютно не представлял, почему он находится в этом прекрасном городе, а не лежит в своей постели в Лондоне. Если это сон, то неважно, что он скажет. Но это не может быть сном. Поэтому он решил сказать правду.

— Я не могу объяснить, как попал сюда, но я действительно не здешний. Я из Лондона. Из Англии.

Когда я находился там, то был очень болен. Я думаю, я умирал. У меня был рак, и мне делали химиотерапию. У меня выпали волосы. Я чувствовал себя совершенно обессиленным. Я заснул, мечтая о городе на воде, и когда очнулся, — то оказался там, где ты меня нашла, у меня были волосы как прежде.

Арианна потянулась и подергала его кудри. Удостоверившись, что они настоящие, она с удивленным выражением лица сделала правой рукой какой-то знак, соединив большой палец с мизинцем и прикоснувшись остальными ко лбу и груди.