Город Мечтающих Книг

Победное выражение на физиономии червякула сменилось гримасой. Мысленно он, вероятно, видел, как Тень-Король, вспыхнув факелом, сгорит дотла, и теперь пришел в ужас, что он еще способен двигаться.

Один за другим загорались клочки алхимической бумаги, по телу Гомунколосса плясали и извивались сотни язычков пламени. Опасно потрескивали в разноцветом огне искры и перескакивали на дерево и бумагу вокруг, чтобы пожрать и их тоже. Крошечные огненные чертики прыгали по полкам и взбирались на стены, чтобы поджечь обои. Но Тень-Король все наступал на Фистомефеля Смайка, который наконец нашел в себе силы отпрянуть.

— Что тебе от меня нужно? — тоненько заскулил он.

Но Гомунколосс все рос и рос, сиял все ярче, превращался в создание из буйствующего света, с которого капал жидкий огонь. И тут он засмеялся. Он смеялся шелестящим смехом Тень-Короля, которого я уже давно не слышал. И внезапно мои слезы иссякли, ведь я понял, что впервые за целую вечность он счастлив — свободен и счастлив.

Проходя мимо меня, он остановился и поднял в прощании руку — потрескивающий факел, мечущий белые искры. Теперь он целиком превратился в огонь и был незабываемо прекрасен. И на одно краткое мгновение — не дольше взмаха ресниц — мне показалось, что я в первый и последний раз увидел его глаза. В них сияла необузданная радость ребенка.

Я тоже поднял, прощаясь, руку, и Гомунколосс снова повернулся к Смайку, который теперь пытался в панике уползти по сходням в подвал.

— Что тебе надо? — пронзительно вопил Смайк. — Что тебе от меня надо?

Но Тень-Король лишь последовал за ним — вихрь шипящего света, который поджигал все, к чему прикасался. И спускаясь вниз, он смеялся, смеялся от всего сердца. Я слышал этот смех еще долго после того, как он исчез под землей.

В лаборатории взорвалась стеклянная бутыль. Стряхнув с себя оцепенение, я оглянулся по сторонам. Только теперь я понял, какая опасность мне угрожает: огонь охватил все помещение. Горели столы и стулья, деревянные сходни и потолочные балки, полки и книги, коврики и обои, даже свисавшие с потолкаверевки с узелковым письмом. В банках бурлили химикаты, во все стороны летели брызги кислот. Отовсюду поднимались едкие газы и дым.

От жара пришли в движение нелепые аппараты букваримиков. Завращались шестеренки, завертелись колесики, захлопали заслонки и клапаны — ожили, механизмы точно хотели бежать из огненного пекла.

Перед тем, как у меня загорелся край плаща, мой взгляд еще раз упал на ящик с бесценными книгами. Спасти хотя бы одну из них было не велением разума, а чистейшим рефлексом. Схватив верхнюю, я бежал на волю.

Орм

Переулок был пуст и тих, воздух — прохладен и свеж. Обычный солнечный день в Книгороде. Сколько я мечтал об этом мгновении, но теперь ровным счетом ничего не испытывал.

Остановившись против дома Фистомефеля Смайка, я подождал, пока между черепиц не просочились первые струйки дыма. Потом отвернулся и ушел — медленно-медленно, ведь теперь уже не было причин спешить. Хор тревожных звуков — звон колоколов, гомон возбужденных голосов, стук колес пожарных повозок — вступил лишь постепенно, но вскоре запах дыма стал преследовать меня так упорно, будто на пятки мне наступал Черный Человек Книгорода. В голове у меня вертелись строки из стихотворения Пэрлы да Гана, а я все шел и шел, проходя дом за домом, улицу за улицей, квартал за кварталом, оставляя позади Город Мечтающих Книг. Наконец я вышел к его границе, где так буднично началась моя история. Но и там я не задержался, а двигался дальше, глядя прямо перед собой, все дальше на незаселенную равнину.

И наконец, о друзья мои, я собрался с духом, чтобы остановиться, и оглянулся. Солнце уже закатилось, и со звездчатого неба на горящий город смотрела почти полная луна.

Мечтающие книги проснулись. На километры вверх поднимались черные столбы дыма, потерявшая вес бумага, сожженные мысли. В дымных клубах бушевали искры, в каждой тлело слово, и они возносились все выше и выше, чтобы танцевать со звездами.

И вдруг среди них я увидел его — Звездный алфавит. Ясно и чисто он сиял мне с небес серебристой паутиной меж звезд.

А на земле бессмысленно звонили колокола. Треск бесчисленных просыпающихся книг болезненно напомнил мне шелестящий смех Тень-Короля, моего друга, величайшего писателя всех времен. Только теперь мне вспомнилось, что я так и не спросил его настоящего имени. И он тоже, искрясь, уносился сейчас в величайшем и ужаснейшем пожаре, который только знал Книгород. Он, поджигатель и искра, улетел в вышину, чтобы стать там звездой и вечно светить на мир, который оказался для него слишком тесен.

В это мгновение я впервые ощутил Орм. Он ударил в меня как горячий жаркий ветер, но не с пожарища Книгорода, а из недр мироздания. Он пронесся в моей голове и наполнил меня водоворотом, вихрем слов, которые за несколько мгновений сложились во фразы, в страницы, в главы и, наконец, в повесть, которую вы, мои верные друзья, только что прочитали!