Город мертвецов

Инна почувствовала, как боль и ярость начинают захлестывать ее. Да как он смеет? В чем обвиняет? Это ведь она все потеряла!

— Я? Я натворила? — задыхаясь, прокричала Инна. — Да ведь это ты наврал всем! Меня никто не искал, а теперь у меня ничего нет, ни квартиры, ни работы!

— Нет, значит? — неожиданно спокойно и ясно выговорил Дима. — Что ж, есть бог на свете. Я счастлив, но лучше всего, чтобы ты тоже сдохла, мразь.

— Прекрати оскорблять ее!

— А ты-то кто еще? Неужели золотая принцесса соизволила снизойти до кого-то? Ты, часом, не арабский шейх? Не принц датский?

Инна молчала. Ее потрясли не столько грубые ругательства, которые Дима, словно грязную тряпку, швырнул ей в лицо, сколько слово «тоже».

— Дима, — она шагнула к нему, — Дима, где Натуся? Где ваш ребенок?

Из него будто вытащили пробку, разом выпустив весь воздух. Он съежился, сморщился, руки плетями повисли вдоль тела.

— Ты убила их, — ответил он.

— Что? — хором выкрикнули Инна и Володя.

— Не сама, конечно, но все равно что убила.

Инна почувствовала горячую влагу на лице и поняла, что плачет. Невозможно, невозможно, чтобы Натуси не стало! Сколько Инна себя помнила, они были вместе. Самые близкие, родные, как сестры. Да, что-то плохое произошло, их отношения испортились. Да, они могли перестать дружить, но Натуся не могла перестать «быть»!

— Как? — только и смогла выговорить Инна, прижав руки ко рту.

Дима смотрел, ничего не отвечая.

— Послушайте, — вступил в разговор Володя, — давайте все успокоимся. Тут произошло что-то… что-то чудовищное. — Дима перевел взгляд на него. — Инну подставили. Она уехала к вам, сюда, но оказалась в другом месте. Она не помнит, где и как провела последний год. Возможно, ее накачали наркотиками. Когда она пришла в себя, то обнаружила, что сидит на скамейке, на вокзале. У нее больше нет работы, квартиру отобрал банк.

— Ты сказал моему руководству и сотрудникам банка, будто я решила уехать. С чего ты это взял?

Дима пошевелил губами, словно хотел сказать что-то, но не мог. Сел на ступеньки и обхватил голову руками.

— Натуся умерла во время родов. Преждевременных. Ребенок… наша дочь родилась мертвой.

— Это ужасно, — сказал Володя, — соболезную твоей потере, но при чем здесь Инна? Почему ты винишь ее?

Димины руки бессильно упали, плечи ссутулились. Слов Володи он, похоже, не слышал.

— Теперь один торчу тут. Все напоминает о Натусе. Рад бы уехать, в большом городе, может, и смог бы оклематься. А продать его не могу. — Он надолго замолчал.

Инна тихо плакала.

«Видимо, все же Натуся рожала дома и роды оказались тяжелыми», — думала она.

Но, как выяснилось в следующую минуту, ошибалась.

— Это после твоего звонка все началось. — Дима перевел затуманенный взгляд на Инну. — Мы тебя ждали на вокзале, Натуся так радовалась, но тебя все не было. А потом ты позвонила.

— Да, я звонила! — воскликнула Инна. — Хотела предупредить, что перепутала автобусы и уехала не туда! Слышно было плохо и…

— Слышно было отлично, — прервал ее Дима. — Я стоял рядом и слышал каждое слово.

— И что ты слышал? — помертвевшими губами выговорила Инна.

— Ты сказала ей, что не приедешь, что даже не собиралась. Ты наговорила ей столько гадостей! Натуся стала плакать, я попытался отобрать у нее трубку, но она не отдала, продолжала говорить с тобой.

— Это была не я!

— Кто же тогда? Больше никто не мог знать…

— О чем знать?

— Когда ты только поступила в приют, Натуся… — Он сглотнул. — Вы не сразу подружились. Она плохо поступила с тобой, заставила всю ночь не спать, стоять в изголовье кровати. Устроила что-то вроде посвящения.

— Мы были детьми! — воскликнула Инна. — Это было сто лет назад, мы никогда даже не обсуждали этого, я и забыла!

— Ничего ты не забыла. Ты сказала, что сравняла счет.

— Нет, не может быть! — Инна уже поняла, что он сейчас скажет, и не могла поверить.

— Больше никто не знал об этом! Только ты и я! — проговорил Дима, пристально глядя на нее. — Я ни за что бы не сказал, а ты…

— Я тоже не говорила!

Дима усмехнулся, усмешка была похожа на оскал.

— О чем он говорит? — спросил Володя.

— Не догнал еще? Мы с ней переспали, — ответил Дима. — Я изменил жене. Больше всего на свете любил, но вот…

— Это было всего один раз! Это была ошибка, ужасная глупая ошибка, и мы поклялись забыть о ней и никогда не говорить!

Дима встал, и Инне показалось, что он снова ее ударит. Володя, видимо, тоже так подумал, потому что выступил вперед, закрыв собой Инну.

— Только ты нарушила клятву.

— Это была не я! — закричала Инна, понимая, что он ей не верит.

— Ты! — Он наставил на нее палец, как будто это было дуло пистолета. — Ты растрепала все моей беременной жене! Сказала, что переспала со мной назло ей, чтобы поквитаться. «Вот теперь мы в расчете, подружка, — сказала ты. — И хватит выставлять передо мной свое пузо, зная, что я сделала аборт и никогда не смогу иметь детей».

— Нет! Откуда ты… Я никому не говорила! Даже Натуся не знала! — Инна рыдала уже в голос.