Город мертвой ночи

А все остальное тебя и прикончить может, случайно. Так в принципе и произошло. Пару попыток удачно. А потом взрыв. И человека нет. Есть только Страйд. Мутант с одним процентом прежнего наполнения.

— Значит и Страйд, и солдат этот чертов. Они оба мутанты? И людьми уже не будут? И выбраться отсюда тоже не смогут, и все такое?

— Да, Белоснежка! Только не плачь!

— Плакать не буду. Но все равно парней жалко. Жертва твою мать, во имя науки…

— Нет, — в своем обыкновении буркнул Доктор.

Он с любопытством заглянул в какой-то мокрый закоулок. Это было странно с учётом того, что на нём находились темные очки. Только Сергею сейчас было не до поиска логических нестыковок.

— Ага, нет. А кто если не наука тут виновата? Пудрят людям башку, заставляют черте в чем участвовать. А потом их души превращаются в демонов. Капец как хорошо! Начальство бы ваше научное сюда заволочь на денёк.

— Во-первых, я и есть часть начальства! А во вторых, я имел в виду другое. Я сказал «нет». В смысле, что они не парни!

— А кто??? Чёртовы трансгендеры!?

— Корд парень. А Страйд… Страйд — это единственная женщина, участвующая в проекте «Даркстрал».

Сергей остановился как вкопанный. Его рот сам собой приоткрылся. В долю секунды он оглядел обстановку. Электрического фантома не было видно. И это позволило клерку без стеснения выкрикнуть:

— Твою мать! Боюсь представить, какой уродиной она была на Земле!

— Она была отличной, пацан. И вообще не советую плохо говорить о моей жене!

— Какого на хрен!

— Шутка. У меня нет жены, — Доктор зловеще улыбнулся. А потом жестом призвал Сергея провожать путь.

Спустя пару десятков шагов, будто проснувшись от дрёмы, мужчина в очках спокойно произнес.

— Тогда, когда мы потеряли Зайцева и Кордашова, мы поняли, что Даркстрал не выпустит никого. Кстати Кордашова я потом нашел… Вон он теперь ублюдок с нами по лужам шлёпает. Но не важно. Главное, что тогда мы мало что знали. Было известно лишь, что Даркстрал манипулирует людьми. Заставляет их собственную энергетику работать против них.

Потом как-то уничтожает и все «по мануалу». Тогда была одна теория ещё. Что у женщин внутренняя энергия сильнее. Знаешь материнский там инстинкт и все дела. Типа у них же вагина. Она как реактор! Вагино-реактор! Аха ха ха! Ты слышишь! Вагина! Волосатая, как барбос с дыркой!

— Черт, черт! Доктор! Очнись!

— А… Да. Точно. Так, тогда нам поступил приказ отправить агентам женского пола для изучения темного измерения. Мы сделали это.

Выбрали самую смышлёную, без мужа и детей. Ту, для которой наука, прежде всего. Она тогда в отдаленном центре работала по сбору теоретической информации и составлению отчётов.

Елена Старовойтова, как сейчас помню. Тогда она хорошо отнеслась. Для нее это делом всей жизни стало.

Прошла предварительную подготовку и успешно внедрилась. Потом смогла несколько раз выйти на связь. Говорила, что здесь электричество свойства другие имеет. Что можно легко из средств подручных машину построить, которая этот самый Даркстрал удержит.

— Вот тебе и построила, — грустно сказал Сергей, рассматривая очередную лужу у тротуара. — Лица лишилась, клешни металлические отрастила, так ещё мужиком стала.

— Не мужиком, а бесполым энергетическим фантомом, пацан. Не надо драматизировать, — отрезал Доктор. Дальше он полностью замолчал, погрузившись в глубину собственных безумных мыслей.

Далее было типичное безнадежное скитание по до боли опостылевшим городским пейзажам. Они напоминали лабиринты ада, смертельную игру-бродилку, в которой попросту не будет победы.

Причем нахождение внутри темных улиц было относительно приятным, если так можно выразиться. А вот выход на открытые пространства залитых мраком площадей вызывал бурю неприятных эмоций.

Казалось, что на рукотворном поле ты — лёгкая добыча, мишень. Что сейчас случится что-то страшное, всепоглощающее, всеубивающее и до боли непредсказуемое.

Максимов с Доктором энергично шли наравне, не говоря при этом ни слова, как друзья, которые увиделись после многих лет разлуки и не могли подобрать нужные высказывания, потеряв былую духовную связь.

Страйд странным образом пропадал в стенах. Потом выныривал оттуда, будто из водной глади темного пруда. Его стеклянное лицо-дискошар вечно пылало электронными нитями. Они были едва заметны, но никогда не пропадали полностью.

Корд также все время отставал, прислушивался. Казалось, что он видит и ощущает гораздо больше, чем остальные. Это существенно его тяготило. Но в силу своих мутаций он не мог поделиться ни с кем полученной информацией.

Несмотря на мощное оружие и огромные размеры, он был несчастным. Ведь даже великанам с пулеметами иногда нужно погружаться в болото социума. Что уж говорить он нас — мягкотелых кусках мяса.