Город мертвых

Шаги замерли совсем близко, и Лев, спружинив всем телом, вынырнул из ванной и с размаху ударил зажатой бутылкой прямо в лицо молодого мужчины. Олег Шанурин от неожиданности сделал шаг назад, взмахнул руками и упал на спину. Лев с размаху ударил его ногой в живот и тут же носком ботинка выбил из рук оружие. Преступник успел нажать на курок, но пуля ушла в сторону и ударила по щербатой плитке на стене. Пинок в бок, удар в плечо и захват кисти остановил его попытки сопротивляться. Чемодан с деньгами валялся в стороне. Шанурин недоуменно промычал через боль:

— Ты дурак, тебе что, деньги не нужны?

Но Лев за волосы повернул его лицо к себе, просипел, чеканя каждое слово:

— Я же говорил тебе, глаза — зеркало души. Вижу по глазам, что ты хочешь во всем признаться.

Через полчаса он все в той же мокрой одежде сидел в душном служебном автомобиле и монотонно объяснял Шанурину:

— Все, что ты рассказал мне, я и так знал. У меня есть свидетели, доказательства и улики твоих преступлений. Если начнешь сотрудничать, то срок будет меньше. Условия содержания лучше.

Бледный Шанурин ехидно растянул разбитые губы в улыбке:

— А ты дурак, опер. От денег отказался, от жизни красивой, теперь и меня хочешь уболтать на такое убожество. — Он наклонился вплотную и вдруг плюнул кровавым сгустком на куртку опера. — Ненавижу таких, как ты, идейных. Которые пашут за доброе слово, чтобы думали про них хорошо. Не прощу тебе, что ты, сука, меня нормальной жизни лишил. Я все сделал, чтобы из этой нищеты выкарабкаться, а ты меня обратно в это дерьмо окунул.

У Льва от злости запульсировала ссадина на голове, но он сдержался:

— Когда убиваешь людей и чужие деньги забираешь, то стоит ожидать такого финала. Закон придумали не просто так.

Олег Шанурин откинулся назад, бледное лицо ничего не выражало, кроме презрения к глупому оперу.

— А кто сказал, что я кого-то убил? Я не знаю, о каких убийствах ты говоришь. Никто не видел меня с этими людьми, никто не видел, чтобы я тащил их к котловану и сбрасывал в воду. Они были плохими людьми, брали взятки, уверен, было много тех, кто хотел бы расправиться с ними.

— Ты украл деньги, и есть документы, фальшивые отчеты для Риккера.

Олег пожал плечами:

— Не так уж страшно. Он просто дал мне свои деньги, а я немного не справился с работой. Нажал не на те цифры в компьютере, представляешь? И отправил не на те счета. И что мне за это будет, пару лет условного срока? А если отдам твои полмиллиона судье, то сразу из зала суда поеду в Италию. Или Испанию. Пока не решил. Тебе где больше нравится? Ах да, забыл, ты же не берешь взяток, поэтому денег на путешествия нет.

При упоминании моря у Льва перед глазами всплыло бледное лицо Хелен Риккер с замершим взглядом больших глаз. Он вспылил и рванул за ворот куртки Олега:

— Есть запись с камер кафе, убийства женщины хватит, чтобы засадить тебя на пару десятков лет.

— Ее кто-то убил? Человек в маске? Жалко, что лица его никто не видел и никто не может опознать, — с притворным сожалением мужчина покачал головой. — И так жаль, что Хелен мертва теперь. Больше ничего не сможет разболтать тебе, да, мент? Ни о себе, ни о своем любовнике, ни о том, как хотела обмануть своего папашу и смыться с его денежками подальше. А может, она эту аферу продумала и уговорила меня жать на кнопочки? Точно, это все она устроила, чтобы обмануть своего отца. А я, глупый и наивный, был в нее влюблен, слушался и делал, сам не понимая, что делаю что-то плохое. Я ведь всего лишь простой менеджер, ничего не понимаю в строительстве. Даже не знал, что Хелен такой плохой архитектор и разработала неправильный проект с нарушениями экологических норм.

Льва трясло как от холода, но не из-за мокрой одежды, а от высокомерного тона Шанурина. Тот и правда все продумал до последней мелочи, уничтожая все улики и свидетелей. А теперь издевался над ним, в полной уверенности, что выйдет сухим из воды. Десятки жертв, страдания близких, многочасовые усилия полиции, а убийца зубоскалит без малейшего признака страха. На раскаяние Лев Гуров даже и не рассчитывал, понимая, что Олег Шанурин не тот человек, который будет жалеть о том, что своими рукам создал настоящий мертвый город с трупами на дне водоема. Единственное, о чем жалел этот молодой мужчина, что его попытке обогатиться помешал какой-то случайным образом появившийся опер. Из-за ощущения собственного бессилия Льву хотелось ударить со всей силы кулаком в лицо, чтобы стереть эту насмешливую улыбку-оскал. Бить и бить до тех пор, пока тот не закричит и не расскажет о том, что натворил. Кровью стереть зубоскальство, но он на службе закона и не может сам преступать черту, даже если это кажется сейчас справедливым. Придется снова скрупулезно месяцами выискивать доказательства преступлений Шанурина, тратить на это усилия, терять время.

А тот, почувствовав во взгляде опера молчаливую ярость и отчаяние, вновь оскалился:

— Что кислый такой, жалеешь, что деньги не взял? И я жалею. Дурак ты, потому и в операх бегаешь.