Из скрытого пространства в конце стойки послышалось осторожное движение, шорох гладкой ткани, затем приглушенное ворчание. Кто-то сидел там.
Сердце громко стучало, Клэр снова крикнула:
— Привет?
На какое-то мгновение все стихло, потом снова раздалось ворчание и сдавленный стон, от которого у нее встали волосы на затылке.
Вопреки дурному предчувствию, Рэдфилд направилась к дальней стене, внезапно посчитав ребячеством свое страстное желание уйти; возможно, здесь произошло ограбление, возможно, служащие были связаны и с кляпами во рту, или даже хуже, так сильно ранены, что не могли позвать на помощь. Нравится ей это или нет, но теперь она была вовлечена.
Клэр добралась до конца барной стойки, свернула влево… и застыла, широко распахнув глаза, почувствовав себя так, будто ей влепили пощечину. Перед заставленной подносами тележкой она увидела лысого мужчину, одетого в белый костюм повара. Он склонился над телом официантки; но с ней что-то было не так, настолько не так, что сознание Клэр поначалу не смогло принять это. Ошеломленным взглядом она осматривала розовую форменную одежду, полуботинки, даже пластмассовый жетон с фамилией, по-прежнему приколотый на груди женщины, что-то вроде
Как только Клэр сообразила, что именно было не так, она уже не могла заставить себя не верить в увиденное, как бы ей этого ни хотелось. На месте головы официантки виднелась только лужа подсохшей крови, вязкая жидкость, окаймленная фрагментами черепа, спутанными темными волосами и перемешанными кусками плоти. Лицо повара закрывали руки, и пока Клэр с ужасом смотрела на обезглавленный труп, он издал низкий, жалобный вопль. Рэдфилд открыла рот, совсем не уверенная в том, что сейчас раздастся. Кричать, спросить его почему, как, предложить позвать на помощь — она честно не знала, и когда мужчина обернулся на нее, опустив руки, она с удивлением обнаружила, что ничего не раздалось вообще. Он пожирал официантку. Его толстые пальцы покрывали темные частички кожи, причудливое и чуждое лицо, которое он поднял к ней, было измазано кровью.
Клэр выросла на ночных фильмах ужасов и историях у костра, поэтому ее разум воспринял происходящее за долю секунды; она не была дурой. Повар был смертельно бледен, от него исходил тошнотворный, приторный запах, который привлек ее внимание раньше, его глаза выглядели мутными и блестели белым.
Вслед за спокойным, логическим осознанием неожиданно нахлынул истинный страх. Клэр отпрянула назад, лихорадочная паника охватила ее целиком. Тем временем повар продолжал поворачиваться, одновременно поднимаясь на ноги. Он был высоким, наверное, сантиметров на тридцать выше ее ста шестидесяти девяти, и огромным, словно амбар…
"…
Повар сделал шаг в ее сторону, его окровавленные руки сжались в кулаки. Клэр попятилась быстрее, почти поскользнулась на меню. Вилка лязгнула под сапогом.
— Я уже ухожу, — промямлила она. — Правда, можете не показывать мне выход…
Повар нетвердой походкой надвигался на нее, его невидящие глаза мерцали немым голодом. Еще шаг назад, и Клэр протянула руку за спину, чувствуя воздух, чувствуя пустоту… и затем холодную металлическую ручку двери. Адреналин хлынул в кровь от предвкушения победы; девушка обернулась, схватилась за ручку… и коротко, пронзительно вскрикнула от ужаса. Снаружи стояли еще два… три существа, их разлагающиеся тела приникли к витрине закусочной. У одного из них был только один глаз, на месте второго зияла гноящаяся дыра; у другого не было верхней губы, кривая ухмылка растянулась по его лицу. Они скреблись в окна, их мертвенно бледные, отрешенные лица были залиты кровью; и темные силуэты выходили, пошатываясь, из теней на другой стороне улицы.
С того места, где она стояла, яркая зеленая табличка
Рэдфилд налетела на дверь, и та распахнулась, с грохотом ударившись о каменную стену переулка… и ее взору предстал пистолет, направленный ей в лицо. Пожалуй, единственное, что могло остановить ее в этот момент — это человек с пистолетом…
Она замерла и инстинктивно подняла руки, как будто защищаясь от удара.
— Подождите! Не стреляйте!