Город мясников

– Это он расстреливал учителей и священников? – шепотом спросил один иностранный журналист другого, пожилого коллегу, который, по слухам, побывал в крайщине во время религиозных и национальных чисток.

Пожилой коллега на секунду оторвался от объектива, коротко кивнул, но ответить не успел. Что-то звонко грохнуло, и от выступающего генерала осталась только нижняя часть. Из брюк торчал обрубок туловища с куском позвоночника и повисшей портупеей.

Рука с крепко зажатым в кулаке блестящим кубком звучно шмякнулась на скатерть. Вино и кровь фонтаном брызнули в лица губернатора, префекта, шефа жандармов и светских ухоженных дам.

Некоторые дамы упали в обморок, прямо в кресла. Офицеры выхватили оружие. Операторы лихорадочно снимали, пока им не запретили.

Пожилой журналист выплюнул жвачку, вставил в побелевшие губы сигарету и повернулся к своему молодому приятелю.

– Это высокоточный палинтон. Мину наверняка навели по букету цветов. Там спрятали передатчик.

– Ты так говоришь, будто знаешь, кто это сделал? – Молодой журналист, втянув голову в плечи, боязливо оглядывал туманные горные склоны.

Пожилой коллега мечтательно улыбнулся.

– Говорят, что он аномал. Поэтому его не могут взять. Его зовут Волкарь.

32 ЖАЛЕТЬ ТУТ НЕКОГО

Звери, живя вместе с людьми, становятся ручными, а люди, общаясь друг с другом, становятся дикими.

Гераклит

– Декурия, за мной, держать строй!

Мы рысью выбежали из улицы-трубы через один из новорожденных переулков и угодили внутрь колоссальной тыквы, изнутри похожей на купол собоpa. Здесь, внутри, плавали десятки фиолетовых трупов. Настоящее побоище.

Сверху стекала и капала вода, хотя «верх», строго говоря, отсутствовал. Гравитационное напряжение плавно распределялось по вогнутым стенам огромного сплюснутого шара, позволяя легко шагать в любом направлении.

– Что там сзади? Есть еще глюки?

– Командир, сзади чисто, ни одной хвостатой сволочи.

– Храни нас Гера! Славно тут побесились…

– Декурия, рассредоточиться в режиме прочесывания! Докладывать о любой находке!

Я слышал нервное дыхание моих бойцов; парни разошлись веером, лучи прицелов метались по неровным стенам. На потолке могло прятаться что угодно. Примерно по центру сферы, на недосягаемой высоте, кружились фиолетовые мертвецы. Очевидно, именно там сходились вектора гравитационных полей. Ходули шагателей грохотали по спекшейся багровой корке, похожей на вулканическую лаву. На вогнутых стенах пустого шара прилепились сотни брошенных домишек, но живые туземцы отсутствовали.

На выщербленном пологом полу, конусом спускавшимся к центру грандиозной тыквы, мы насчитали пятнадцать дохлых лесняков двух пород, зеленых и серых, а также около сорока местных малявок и пятерых убитых поселенцев. Пожилой мужчина в рабочем комбинезоне транспортной службы, две женщины с медицинскими шевронами на рукавах и двое патрульных из числа офицеров, охранявших научный центр. Всех их буквально разорвали на части, а на головах, кажется, поплясали. Опознать в лицо их было невозможно. Одно я заметил четко – в рты им напихали земли, перемешанной со стеклом. Оставалось надеяться, что над поселенцами глумились посмертно.

– За что же их так?

– Волкарь, это звери! Ты посмотри только, нам запрещают в них стрелять при полетах над лесом, и вот чем наша доброта закончилась! – возмущенно запыхтел Карман.

– Их надо было мочить из огнеметов, а не заводить с ними переговоры! – поддакнул Гвоздь. Гвоздю стало полегче, скафандр залил ему рану клеем, остановил кровь и вколол двойную дозу транка.

Маленькая колесная монера, в которой патрульные пытались вывезти сотрудников в безопасное место, обнаружилась довольно далеко, возле одной из улиц, примыкавших к тыкве на большой высоте. Отсюда, снизу, казалось диким, что она не падает нам на голову.

– Командир, пульты разбиты, и в турбины напихали всякого дерьма. Я думаю, патрульных сюда заманили, – доложил Деревянный, обследовавший борт. – Ты ведь знаешь, как эти гады умеют подмаслить… А когда парни спустились пешком вниз, их окружили и насмерть забили дубинами.

– У меня по сектору движение, – сообщил из мрака Хобот. – Похоже на розовых птиц. Три или четыре объекта, точный размер не установлен, примерно три фута высоты. Скрылись в боковой кишке. Двигались не торопясь, на длинных ногах.

– Это точно глюки, – обронил Бауэр.

– Смотрите, местные были с ними заодно, – Гвоздь приподнял ковшом манипулятора тощего горожанина, насквозь пробитого разрядом. В скрюченной ручонке мертвый фиолетовый придурок сжимал грубое железное кайло. – Там дальше их полно, они сидели в засаде!..

– Местные не могли быть заодно, – вдруг подал голос Мокрик, хотя его никто ни о чем не спрашивал. – Смотрите, у многих вскрыты черепа. И здесь тоже. Господин декурион, мне кажется, что это сделали не лесняки…

– Засунь свое «кажется», знаешь куда? – посоветовал Бауэр.