Город мясников

Зеленая девица металась по балкону, не веря в свое счастье. На трапе распласталась груда тряпья, пластика и металлических обломков. Я ошибся – в нашем распоряжении оставались не минуты, а считаные секунды.

– Мокрик, живее!

Бирр вставал. Мокрик приземлился на трап и кинулся к ближайшей цистерне. Ему не повезло. То ли эту емкость давно осушили, то ли мой клибанарий пытался перерезать не те шланги.

Маори Бирк спрыгнула на трап, как заправский манипуларий, обмотав руки передником своего комбинезона. Лесняки заметили ее и замерли.

Маори побежала по трапу прямо к Бирру. Я запоздало вспомнил, что чудовище не может учуять свою «родительницу». Маори что-то ласково говорила, призывно махала руками, но зубастая девочка спускаться к ней не спешила.

Лесняки каркали внизу, как осипшие вороны.

Мокрик добрался до промежуточного пульта между цистернами. Я ни черта не понимал в этой технике и не мог ему подсказать. Трубы и шланги, толстые и тонкие, походили на клубок сцепившихся змей.

Доктор Маори бежала по спине Бирра. Он дернул шарнирами, подтянул к себе оторванное колено. Валявшаяся в стороне обгоревшая голова потихоньку поползла навстречу туловищу. Маори перескочила с шеи Бирра на лесенку, протянула руку вверх. Зеленая девчонка сделала несмелый шажок навстречу.

– Бауэр, снаряды остались?

Бауэр вцепился в свою картечницу, словно я у него пытался отнять любимого ребенка. Я перехватил огнемет поудобнее и спрыгнул вниз. Скрюченная бабка что-то орала, брызгая слюной. Наверное, советовала своей внучке кинуться вниз головой, но ни в коем случае не даваться в руки проклятым оккупантам.

Маори уже почти добралась до зеленокожей девочки. Мокрик один за другим рубил электрическим резаком трубы, пока одна из них не разразилась буйным фонтаном. Бауэр обогнал меня с пушкой на плече. Бирр прирастил голову, встал на ноги и… попятился.

Он боялся воды. Точнее, воды боялся его прототип, вызванный к жизни больным мозгом планеты. Он боялся не просто воды, а той заговоренной воды, которую заряжал в маленькое волшебное ружье красный Песенник из мультфильма.

Оказывается, самый сладкий звук на свете – это шипение струи, вырывающейся из пожарного шланга. Я это шипение не забуду никогда. У Бирра оплавилась морда, он качнулся в сторону. Маори оторвала дикарку от лестницы, вихрем пронеслась под клешней великана, под защиту Бауэра.

– Ага, получай! – вопил абсолютно мокрый Мокрик.

Бирр попытался затянуть свою славную песенку, но струя угодила ему в рот. Драконья морда развалилась надвое. За ней начало расплываться туловище. Когтистая лапа упала в щель между трапом и блестящим боком цистерны. Внизу осмелевшие лесняки прыснули в стороны.

Маори обнималась с Бауэром и что-то кричала. Спасенная дикарка сломя голову драпала в другой конец зала. Вода хлестала из пробитого шланга, на пульте оператора тревожно ревела сирена. Мокрик фыркал, как кит, и распевал гимн легионеров.

Кажется, я тоже что-то орал, потрясая бесполезной опустевшей картечницей. Про девчонку и прочих лескяков мы в тот момент все забыли. Бирр издал звук, какой мог бы, наверное, издать пробитый паровой котел. Он свалился на спину, на секунду я увидел его разные пятки, пятки мультипликационного персонажа. Сквозь черные куриные пальцы вытекало что-то клейкое, трясущееся, как желе.

Бирр умер.

Мы вопили и потрясали оружием, как древние легионеры, которых вели в бой первые легаты, назначенные первым сенатом. Мы прыгали над лужей растекающейся органики и совсем забыли про настоящего врага. А когда меня остро кольнуло чувство опасности, стало уже поздно.

Потому что меня кольнуло дважды – в щеку и в шею.

Тазер я успел выхватить, я даже успел повернуться лицом к врагу, прежде чем мои конечности отказались повиноваться. Лесняки отпрыгнули назад. Все, кроме старухи с утиной головой. Она гоготнула, обнажив вонючие прокуренные зубы, и б третий раз плюнула мне в лицо отравленной стрелой.

Часть третья ОСТРОВ СПАСЕНИЯ

46 ПЛЕН

Не плачьте об умершем и не жалейте о нем; но горько плачьте об отходящем в плен, ибо он уже не возвратится и не увидит страны своей.

Иеремия 21:10

Они закатали меня в сеть, прошитую мелкими крючками; из такого капкана без резака не выбраться. Цепкие пальцы расстегнули пояс и портупею, сняли тазер вместе с батареей и электрокортик. Вначале я ждал, что они примутся колоть меня ножами, но они даже не попытались снять с меня скафандр. Зато они добрались до закрытых карманов и украли мой портативный боксер, стреляющий иглами с транком, самое личное оружие. Этот запрещенный боксер раздобыл мне на черном рынке Бродяга Марш, да будут к нему милосердны боги в лучшем из миров…