Город моей любви

Шапка и Длинный уронили челюсти.

— Джо? — повторили они удивленно хором, как будто уже слышали обо мне.

Я наморщила лоб в замешательстве и вопросительно посмотрела на Кэма.

Он стоял, словно окаменев, только чуть мотнул головой, посылая друзьям какой-то сигнал.

Те намека не уловили.

— Джо-из-бара, Джо?

Кэм говорил обо мне? Я неловко переминалась с ноги на ногу, не представляя, в каких красках меня изобразили.

— Да, это я.

Они оба заухмылялись, и Шапка отвесил мне приветственный поклон:

— Я Нейт, а это Пити.

Я недоверчиво оглядела Длинного:

— Пити?

Довольно неожиданное имя для человека такого размера.

У Пити было приятное лицо, дружелюбное и открытое.

— Грегор. У меня фамилия Петерсон.

— А, понятно.

— Кэм нам рассказывал о тебе, Джо, — продолжил Нейт, игнорируя косые взгляды друга.

Кэм говорил обо мне своим друзьям. Слегка обалдев от такого известия и сгорая от любопытства, что именно он рассказывал, я решила все-таки продолжить путь, чтобы по дороге как-нибудь уместить в голове факт теперешнего соседства.

Помнится, он и правда беседовал с Джосс о поисках квартиры подешевле.

И все же… Почему из всех вариантов ему нужно было выбрать мой дом?

Старательно притворившись, будто мне нисколечко не интересно, что Кэм говорил обо мне, я заявила:

— Не верьте ни единому его слову. — Я прошла мимо Кэма, как мимо пустого места, и улыбнулась его друзьям. — У Кэмерона есть прискорбная привычка составлять мнение о человеке, прежде чем познакомиться с ним получше.

— Ага, он и рассказывал, что вел себя с тобой как последний козел, — кивнул Нейт.

Я развернулась и воззрилась на Кэма.

Он в ответ невозмутимо пожал плечами:

— Я же извинялся.

Мой взгляд метнулся к его ухмыляющимся приятелям, потом опять к нему.

— Ну, тогда, наверное, мне пора уже тебе поверить. Соседушка.

И, кивнув им всем на прощание, я начала спускаться по лестнице, внимательно глядя под ноги.

— Это и есть Джо? — громко вопросил Нейт, когда я исчезла из виду.

Его голос было прекрасно слышно внизу, и я не могла не навострить уши.

— Заткнись, — прошипел Кэм. — Давай занесем остальное барахло.

— Христос всемогущий, ты не соврал. Охренеть прямо, какой длины эти ноги!

— Нейт…

— Как ты держишься, чувак? Если не собираешься с ней замутить, то я бы занялся.

Рык Кэма заполнил всю лестничную клетку, отдавшись во мне:

— Греби в квартиру!

Громыхнула дверь, и я аж подпрыгнула на нижней площадке, где остановилась послушать.

Что, черт подери, все это значило? Что Кэм обо мне наговорил?

* * *

Простое стилистическое решение ресторана — неяркое дерево, спокойные бежевые и кремовые тона в отделке — должно было бы придать нашему обеду хотя бы видимость покоя и безмятежности.

Но не сложилось.

Я сидела напротив Бекки и Кэма, рядом с Малкольмом, и молилась, чтобы опостылевшее уже напряжение за столом мешало только мне. Весь вечер беседу поддерживали Бекка и Малкольм. Мы заказали и съели закуски и теперь ждали главное блюдо. Я беспокойно ерзала под гнетом опустившегося на нашу четверку молчания.

С момента прибытия в ресторан я отчаянно старалась не смотреть на Кэма. Он один занимал мои мысли в этот день, и, клянусь, мой пульс ничуть не замедлился с тех пор, как я обнаружила, что он наш новый сосед.

В моей голове проигрывались самые худшие сценарии: Кэм слышит мою маму, Кэм обнаруживает, почему она иногда устраивает такой адский шум, Кэм пробалтывается об этом какому-нибудь важному для меня человеку, например Малкольму.

И да, если уж начистоту, я также опасалась, что и без того невысокое мнение Кэма обо мне вовсе упадет ниже плинтуса, когда он выяснит правду о ситуации с моей мамой. Я не могла понять, почему так беспокоюсь о том, что он подумает, ведь я его совсем не знаю. Я вообще не знаю, что он за человек.

— Мне очень нравится твое платье, Джо. У Малкольма такой прекрасный вкус, не правда ли? — улыбнулась мне поверх бокала Бекка.

Я с трудом выдавила вялую ответную улыбку, гадая, искренне художница это говорит или язвит.

— Мне твое тоже очень нравится.

Я-то была совершенно искренна. Бекка пришла в расшитом пайетками темно-золотом платье с высоким воротом и короткой юбкой. Оно смотрелось дорого и стильно.

Малкольм, как всегда, выглядел щегольски: костюм-тройка с изумрудно-зеленым галстуком, подходящим по цвету к моему платью. А Кэм… Ну, Кэм вырядился как Кэм.

Хоть я избегала его прямого взгляда, но одежду не отметить не могла. Единственной уступкой формальностям в его наряде были черные костюмные брюки, к ним он присовокупил футболку с принтом, потертую черную кожаную мотоциклетную куртку и неизменные байкерские сапоги. Косуху, впрочем, он за столом снял, из вежливости.

Почему-то меня это восхищало. Кэм оделся так, как хотел, и плевать ему, кто и что там себе думает.

Возможно, именно поэтому он был так чертовски привлекателен в любой одежде.

— И туфли у тебя классные, — улыбнулась Бекка. — Я все рассматривала их, когда ты проходила по залу.

Рассеянный и скучающий Кэм фыркнул, кладя вилку на салфетку, и улыбнулся уголком рта:

— Малкольм, мне ужасно нравится твой галстук. Он великолепно подходит к твоим глазам.