Центр водоворота опустился. Низменность углублялась, пока на волнах не возникла воронка, такая широкая, что её устье виднелось даже через целые мили, отделявшие её от «Сирены». Вертящиеся стены сверкали фосфоресцентными искрами.
Из воронки возникла длинная фигура, устремляясь в верх вопреки своей необъятной величине. Крики ужаса сорвались с уст.
Среди туч прошипела молния, осветив исполинский обелиск обжигающей белизной. Вспышка обнажила то, что венчало обелиск. Это был Древнейший. Неподвижный и застывший, как камень… но свободный от каменных катакомб, где был заточён с тех пор, как рухнул на Торил в давно минувшие века.
Гром ещё не успел прозвучать, а громада Кссифу завершила свой подъём в небеса. Она устроилась в подбрюшье бури.
Рейдон коснулся знака у себя на груди. Тот пробудился, загораясь синим.
- Я подвёл тебя, как подвёл Эйлин и ту девочку, что убил в городе внизу.
Как будто тысячи глоток забормотали ему в уши о последствиях, хотя никто из ближайших пиратов как будто этого не слышал. Монах слушал каждый голос, достигая сосредоточенности тем, что вбирал в себя звук целиком, не концентрируясь на индивидуальных голосах, пока их объединённая ярость, страх и плаксивые жалобы не стали звуком прибоя, волны которого набегали и стекали с его мыслей.
Скоро мир узнает о том, насколько серьёзное поражение потерпел Рейдон. Тогда полуэльфа проклянут не только воображаемые голоса – по крайней мере, пока их призывы к отмщению тому, кто не смог спасти их, не превратятся в крики ужаса.
Кссифу парил над морём Падших Звёзд, устроившись в сердце бури.