Город мудрых дев. Мозаика монастырской жизни

«Матушка Сатурна… ой, кажется напутал! Простите, Матушка Юпитера, я Вас жду!» Монахиня Меркурия улыбнулась и смиренно вышла, неся в руках просфору.

***

Маленький мальчик лет четырёх, проведя целый день с родителями на послушаниях, спросил-таки недоумённо за ужином:

– «Паап, а у них тут что, тёти как дяди?

– В смысле, сынок?

– У них тут есть тётя Толя и тётя Даня! (Мать Анатолия и мать Даниила).

Кстати, спросит читатель, почему действительно столько мужских имён? Женских, что ли, не хватает? Да, действительно, не хватает.

 Конечно, можно назвать сестру мать Альдегундия или матушка Схоластика, Урсула или Женероз. У нас даже есть частички их мощей, мы молимся этим прекрасным святым. Но лучше пожалейте нас, слишком непривычны эти имена для русского слуха.

Монахини в определённом смысле отказываются от привилегий пола, принимая «равноангельский чин». И матушка настоятельница решает, какого святого поставить в покровители.

Опытные сестры перед пострижением советуют молиться святым так: «Пусть среди вас найдется хоть один, кто будет во всем покрывать мои немощи и грехи, кто возьмет на себя тяжесть молиться за мою грешную душу».

Одна послушница долгое время во время литургии стояла напротив Казанской иконы. Над этим образом Богоматери, размещённом в храме, висит множество икон с частицами мощей. Чтобы не называть имя сестры, предположим, что над Казанской висела икона святой Евгении с частицей мощей. И вот, в монашеском постриге сестру нарекают Евгенией (имя изменено). Вы только представьте себе: человек несколько лет стоял напротив Казанской и смотрел не только на икону Богородицы, но и на  икону свой будущей покровительницы! И эта святая взяла молитвенницу под свой омофор.

***

Сёстры неоднократно замечали, что в первые дни после пострига и смены имени не  могут идентифицировать себя с новым образом. Так, одна новопостриженная монахиня, отвечая на звонок по внутренней связи, на вопрос: «С кем я говорю?», – не смогла вспомнить новое имя и попросила помощи у проходящих матушек, которые подсказали записать свое имя на видном месте.

Интересно, что вместе с новым именем у сестры появляются и новые черты характера. Видимо, это  связано  с тем духом, который несёт в себе святой покровитель. А заранее имя неизвестно сестре даже приблизительно. Рассказывает та самая инокиня Спиридона, которая во сне летала к своему покровителю:

– Перед моим постригом я попросила Господа: пусть моим покровителем будет тот святой, который при жизни был священником, любил людей и являл образец простоты и смирения. Когда надо мной произнесли имя святителя Спиридона, я словно забыла, о чем просила совсем недавно, и была не очень довольна новым нерусским именем. Однако, «дал мне Господь по сердцу моему», главное, не подводить теперь святителя, равняться на его чистоту.

***

Как-то летом проводила экскурсию братии одного из мужских монастырей. Проходим мимо клетки с павлином.

«А здесь у нас, батюшки, павлин». Один из молодых монахов стал пунцовым и спрятал глаза. Другие искренне, как малые дети, решили его подразнить: «А у нас есть свой Павлин, нам других можете не показывать, а, отец Павлин?!»

***

Добрейшей матушке Сергии дали в помощь по огороду группу пожилых бывших коммунистов. Захотели люди потрудиться во Славу Божию, но как правильно к монахине обратиться, не знают.

– Как Ваше имя? – спрашивают они мать Сергию.

– «Сергия» – слышат в ответ.

И дальше каждые пять минут со всех участков поля только и слышно: «Товарищ Сергия! Подойдите к нам! Товарищ Сергия, у нас ящики полные!»

***

Милые наши старички. Однажды половину экскурсии потратила на то, чтобы втолковать абсолютно нецерковным бабушкам: монахини замуж не выходят. Сильно этот вопрос их всех взволновал, места себе не находили. Наконец, вроде поняли, успокоились.

Конец экскурсии. Мимо меня на электомобильчике проносится матушка-эконом, отвечающая за стройки и хозблок. Везёт куда-то рабочих. Бабули мои выдохнули: «А вот и ваших мужей повезли! А Вы ещё говорили…» Схватилась за голову.

Тогда, в первые годы, остро переживала некоторые моменты. «Господи, Ты видишь, я им говорила, а они! И зачем я вообще так старалась?!».  Проходит два дня. Сталкиваюсь у бака со святой водой с организатором позавчерашней экскурсии. «Ну как там бабушки? Довольны?» – «Очень! А одна так вчера покрестилась! Не зря Вы, матушка, с ними так бились».

***

Очищаю в воскресный день подсвечники от воска. В свечной лавке очередь, сестра только успевает принимать записки и выдавать свечи. Очередь застопорилась. Мужчина в кожаной безрукавке с массивным крестом на золотой цепи не торопясь выбирает свечи, приценивается. До- стает кожаный кошелёк и вынимает крупную купюру.

– Девушка, – обращается он к монахине-пенсионерке, – мне вон эти, самые большие.

Пожилая матушка без эмоций выдает десять полуметровых свечей из чистого воска и аккуратно отсчитывает сдачу. Новый русский, видя, что все подсвечники заставлены «десятирублёвками», без колебаний подходит ко мне, и приказным тоном левым мизинцем указывает:

– Освободи мне этот подсвечник.